Ну вот что надо для отличного дня? Перво-наперво, конечно же, отсутствие поблизости учеников с их непослушанием и непониманием. Сегодня, например, Гросс решил устроить своим подопечным отпуск, оставив их самостоятельно вариться в колледже без обычной тренировки. Конечно, было как-то неприятно осознавать, что ученики восприняли это с удовольствием и от всех души радовались такой невероятной доброте наставника. Но зато душу грела мысль о следующем дне, когда угонщик заставит их выложиться за этот выходной для них день. Он и так гонял их не по какой-то там унылой школьной программе, а тут ещё и "проценты" набегут за отсрочку. С такими идеями Бенедикт ощущал себя садистом и получал от этого даже какое-то удовольствие. Пару раз то можно поглумиться над учениками. И не будем брать в расчёт те разы, когда Гросс накидывал нагрузки по каким-то надуманным поводам. Но будем считать это простой вредностью из-за раздражения на унылые успехи подопечных.
Дальше бы от обычного дня, чтобы он стал отличным, надо отсечь коллег Бенедикта. То бишь наставников. Ну и их учеников до кучи. Среди первых, конечно, не совсем всех, но практически большую часть. А среди вторых копаться в поисках хороших вариантов времени жалко. Ну вот и получается, что в утиль стоит сдать почти всю "Бездну" со всеми потрохами и жильцами. И остаются там всего несколько человек, при виде которых у мужчины сразу же не разыгрывается неприязнь ко всему миру в целом и к появившимся собеседникам в частности. И конечно же, без всякой там массовости. Даже если толпу будут составлять те самые "избранные". Балаган, который творится, когда собираются больше двух человек, наставника не очень сильно радовать и вливаться в него он обычно не стремился. А вот задушевное общение тет-а-тет как раз вариант для угонщика. Он и работать предпочитал с кем-то одним, который контактировал по необходимым вопросам с другими членами группы. Угонять он, конечно же, ходил вообще один - лишнее тело на "месте происшествия", по его мнению, больше мешало и привлекало внимание, чем помогало. Хотя и встречались довольно толковые парни, но это уже другой разговор.
Сегодня же у Гросса образовался очень удачный выход в город N, в котором он бывал относительно редко, и тот своими видами ещё не успел надоесть. А тут ещё в одном из пабов повстречался наставник из числа тех самых, которые составляют наименьшую группу в своеобразном списке угонщика. Посидеть, конечно, получилось не сильно долго - по какой-то пустяковой ерунде, которую француз забыл почти сразу после её завершения, пришлось вернуться в колледж. Потом последовал очередной выход в город, так сказать, за упущенным удовольствием. И, что больше всего радовало Гросса, в компании уже другого наставника-счастливчика. Потом опять зачем-то возвращались в "Бездну" и вновь отправлялись в бары уездного городка N...
В нормальное и более спокойное русло мысли вернулись уже по очередному прибытию в колледж. Всё таки и не так можно протрезветь, когда тебе за шиворот запихивают целую кучу старого, много раз подтаивавшего и замерзавшего снега. К счастью, разойтись удалось с миром и в довольно таки нормальном настроении и отношении друг к другу. К слову, мужчина не забыл отметить про себя, что его последним собеседником был вообще третий человек, с которым он в начале дня ещё не пересекался.
Настроение было хоть и немного ворчливое, но довольное и Бенедикт быстро добрался до своих апартаментов. Куртку повесил в шкаф, мокрую зимнюю кофту запихнул в стирку, до конца разделся и залез в душ. Дверь же в комнату, как позже оказалось, он, против обыкновения, запереть забыл. Но пока сей факт открыть ещё не успел, угонщик преспокойно грелся под горячим душем, особое внимание уделяя пострадавшей от невинной шалости спине, замёрзшим ушам да таким же ногам. "А ведь хотел же ещё в зимней обуви походить, но нет - демисезонку напялил," - прокомментировал мужчина, разминая немного потершие чувствительность пальцы.
Таки отогревшись, Гросс наскоро помылся, напевая под нос какую-то, наверное, французскую мелодию, больше похожую на ритмичное "пом-пором-пом-пом" и его вариации, чем на какую-то песню. Напялил всегда заранее приготавливаемые синтетические шорты длиной до колена поверх чёрных "боксёров", Бенедикт, ковыряясь уголком полотенца в ухе и шлёпая босыми ногами по полу, вышел из ванной комнаты. Да так на пару мгновений и замер.
Привычного вида ровно заправленной кровати и в помине не было. На его месте была куча-мала с девушкой посередь этого кавардака, уткнувшаяся у его подушку и сотрясающаяся то ли от смеха, то ли от рыданий.
- Не понял, - лишь констатировал угонщик, ещё до конца не оценивший предавшую перед ним картину и, соответственно, не успевший придти в раздражённое состояние. - И что ты тут забыла? - обратился он к девушке, в которой признал свою ученицу Изольду.
Сидела она не в совсем притязательном виде: чулки вместе с кофтой и туфлями валяются на полу бесформенной кучей, блузка перекошена и застёгнула не на все пуговицы, довольно таки длинная юбка задралась до состояния экстра-мини. И всё это сейчас находилось на кровати Гросса. На некогда чистой и аккуратной постели Гросса.
- Встать, - холодным тоном сказал мужчина, подходя ближе и стараясь покамест не повышать голос - мозг на удивление услужливо подсказал, что не все соседи по этажу будут рады этому.
С другой стороны, плевал Бенедикт на большинство из них с высокой колокольни. Как будто сами иногда спокойствие других не нарушали.
- Какого хрена ты здесь забыла? - повторил он вопрос, нарочито медленно подымая Изольду за плечо. - Что это за одёжка? Быстро забыла мои наставления, без тренировки то? - продолжил он, для цивильности одёрнув её юбку вниз, чтобы хоть трусов видно не было - вид пьяной ученицы, иногда действовавшей ему на нервы своим дурацким пристрастием к непрактичной одежде, его не особо возбуждал.
А то разговаривать хотя бы можно не отвлекаясь.
- Ну? Язык сломала? - вновь подал голос француз. - Говори внятнее, - добавил он, унюхав сильный запах коньяка, когда Хансен оказалась ближе.
Хотя Гросс и за собой замечал туман в голове, но предпочитал не придавать этому значения. Он всё таки взрослый мужчина и хмель из него немного выветрился, а она девушка и только что выдула целую бутылку. Как говорится, сравнил русский пирог с французскими булочками.

Стоит честно признаться, что этого неприятного в своей пошлости недостриптиза Бенедикт ну совершенно никак не ожидал. Наставник с некоторым недоумением наблюдал как его подопечная возился со своей юбкой и трусами, силясь их снять, отбросить в сторону и при этом при всём не упасть в позу "здравствуйте, я ковёр". Мысленно ужаснувшись такой неуклюжести от ученицы, которую он пытался обучать уже пятый месяц, и совершенно не делая ей скидки за пьяное состояние, Бенедикт уже хотел помочь ей встать, чтобы вышвырнуть её из своей комнаты, но Изольда смогла подняться самостоятельно. И не только подняться, но и наброситься с гневной тирадой на Гросса. Да ещё и с кулаками. Конечно, удары наносились абы как и особых неудобств угонщику не доставляли. Разве что он сморщился, когда её ноготь расцарапал ему щеку. Алкоголь, к счастью для Хансен, на Бенедикта действовал несколько успокаивающе и он сразу же не врезал ей по рёбрам, чтобы она перестала размахивать неумело руками, словно к ней вообще не применялась программа обучения наёмников. А, как потом вспоминал француз, очень даже стоило.
И даже после пощёчины он лишь немного отклонился в сторону и буркнул что-то вроде "блядь". Но терпению любого человека когда-то да наступает конец. У Гросса же это происходило намного быстрее. Конечно, в этот раз он несколько затормозил с реакцией, чему потом несказанно удивлялся, но в конце всё таки сорвался. Но перед этим произошло ещё одно событие - Изольда обняла своего наставника. И не с целью ему что-то сломать или покалечить, а с мольбами о прощении. И ещё один культурный шок для француза за то короткое время, что его ученица находилась в его комнате. Вот этого поведения он совершенно не понимал. И в досье ничего подобного указано не было, что тоже выглядело странным. С другой стороны, там много чего не хватает. И стоит ещё учесть, что Хансен была пьяна, причём не слабо.
И тут в Бенедикте наконец то щёлкнул воображаемый переключатель.
- И ты, сука, после этого хочешь прощения? - медленно и с рычащими интонациями спросил он у повисшей на нём ученицы. - Ты дико ошибаешься, - добавил он и, пока Изольда не среагировала, резко, но не в полную силу, ударил её костяшками пальцев в район печени.
Хватка мгновенно ослабла и наставник оттолкнул от себя пьяную, которая, обо что-то споткнувшись, рухнула на кровать. Не давая времени на подъём, угонщик подошёл и стащил девушку за ногу на пол, совершенно не обращая внимания, что блузка на ней уже практически ничего не прикрывает. Резким движением подняв не очень то и активно сопротивляющуюся Изольду на ноги, мужчина быстро подвёл её к стене, бесцеремонно ударив девушку спиной об неё, но попридержал от удара её голову, схватив за одну из растрёпанных косиц - к счастью, сообразил он быстро, что бессознательное тело ему сейчас совершенно не нужно. К такому грузу наказание применять бессмысленно. Оперативно перехватил её руки, взметнувшиеся, видимо, к его лицу, и зажал в одной ладони.
Тут он на несколько секунд замер, обдумывая, чтобы такого сделать с непокорной подопечной. До этого момента француз поливал (к счастью для нежных ушей его коллег, не в полный голос) ученицу ругательствами и цитатами из её же недавней тирады. А сейчас вперил в неё полный злобы взгляд, всматриваясь в её глаза на бледном, почти синюшном, лице. В принципе, можно было просто избить её до полусмерти, а потом выкинуть в коридор и спокойно поспать. Можно было сейчас потащить её в карцер и там запереть на ночь. А нынче там холодновато да и одевать её он не собирался. Пусть посидит там в одной блузке, авось мозги у неё немного проветрятся и поостынут. Ещё вариант был просто убить Изольду и избавиться от лишних с ней проблем. Но обидно было терять пять месяцев её обучения, хоть они и давали сейчас мало выхлопа. Гросс в глубине души как будто верил ещё в нечто светлое и пушистое, надеясь, что насмарку ничего не пошло. Да и, если честно, совершенно не радовало налаживать обучение нового ученика заместо старого. Конечно, это бы так и так пришлось сделать (ведь контракт зиждился на подготовке молодых наёмников в количестве более трёх штук), но эмоционально проще было, когда знаешь, что делаешь ты это не заново с другим, а про продолжаешь с ним. Как-то так. Да, сложная мысль для затуманенного хмелем мозга, но кто сказал, что всё было именно слово в слово так?
Несколькими пинками по ногам, Бенедикт заставил Изольду встать на колени. Всё ещё не отпуская её рук и прижимая к стене, он чуть более спокойно начал:
- А теперь, психованная ты моя дура, мне хотелось бы знать для чего ты сюда припёрлась? Просто истерику мне тут устроить с жалобами на свою поганую жизнь или за чем-то другим? - он поудобнее перехватил другой ладонью её руки. - Но перед этим внимательно послушай меня. Можешь называть меня как угодно, мне на это насрать. Но только попробуй высказать это мне ещё раз. Я обещаю тебе после каждой такой истерики незабываемые ночи на улице, прикованной к дереву. И будешь ты там торчать в чём мать родила, - он дёрнул свободной рукой её за блузку, предъявляя свету несколько сбившийся лиф девушки. - Усекла? - спросил он, небрежным движением запахивая её одёжку обратно. - Но сильнее всего меня знаешь что возмутило? Слово "неблагодарный". За что я тебе, - угонщик несильно хлопнул её по лицу, делая ударение на последнее слово, - моей, истеричной, ученице, - ещё три шлепка и три выделенных слова, - должен быть благодарен? Что ты для меня сделала? Это "Бездна" тебя из жопы вытащила. И это я тебя обучаю, чтобы ты в это жопу не вернулась. И это ты должна быть нам благодарна, - тыкал Бенедикт в Изольду пальцем при каждом ударении. - И именно ты сейчас неблагодарна нам за всё, если припёрлась со своими претензиями ко мне. Я понятно объясняю, сука, или тебе это всё вбить в твою пьяную головёнку? - спросил наставник и ткнул пальцем Хансен в лоб. - Кстати, о птичках. Какого хрена ты напилась? Радовалась, что обычных тренировок сегодня нет, да? Так я тебя огорчу, завтра ты у меня будешь летать быстрее ветра, лишь бы успеть всё выполнить, что я вам, троим моим безмозглым идиотам, собираюсь предложить, - Гросс секунду помолчал, а потом добавил: - А теперь я тебя внимательно слушаю. И только попробуй вякнуть что-нибудь не то - сразу же отправишься голышом с деревом обниматься.
Француз лишь поудобнее встал, уперев локоть себе в живот и немного навалившись телом на него, чтобы сильнее прижать девушку к стене и не дать ей лишней свободы. Второй же рукой Бенедикт упёрся в стену, ловя дополнительное равновесие. А то его стало немного подташнивать. Как говорится, напился - не резвись словно червяк на сковородке.