- Все люди подобны. Каждый верит по-своему в свою неповторимость и совершенство, особую цель. И среди всех этих сатанистов, всегда есть более слабые, пытающиеся казаться сильнее, чем есть, - легкая улыбка, но верит Лиам в правдивость своих слов? – Если их можно использовать, значит, они не могут сопротивляться и банально слишком слабы, чтобы достойно жить. А может, я вру, - внезапно для самого себя признает Охотник. Да этого он не слишком отдавал себе отчет о том, что произносит, но сейчас на секунду серьезно задумался. Ведь на самом деле он тоже одиночка, не желающий держаться стаи, что, судя по его собственным словам, делает его легкой мишенью. Так, может все на деле не так?
Все внутри слегка замирает от страха перед галлюцинацией, цепенеет, не способное на активные действия. Но мысли, мысли наоборот панически быстрые, пролетающие в голове рывками, непонятными для посторонних образами. Он такая же глупая кошка, которая может статью мишенью.. Да и что думать? Уже была мишенью, уже была поймана и посажена за решетку толпой. Толпа всегда сильнее одиночки, каким бы он не был. В этом вся суть системы.
Я мишень? Слабый? Неужели это правда и я всегда был просто глупцом? – настроению мешает упасть только липкий страх, сковавший тело. Пусть мысли о слабости и не покидают, но сейчас Лиам временно отвлекается на собеседника, столь забавно отреагировавшего на то, что он оказался наставником. Асельф растерян, что можно заметить по его голосу и общему поведению, но сейчас Охотник больше внимания уделяет именно голосу, поскольку взглядом хоть и следит за пареньком, но не может фиксировать изображение лишь краем сознания, слишком сосредоточенный на слухе.
- А что это ты так переполошился? – радостная улыбка, слегка сползающая с губ, слегка показывающая её фальшивость и притворство,  - Я рад, что не выгляжу… Излишне старым, - смешок, - Или ты со старичками не общаешься? – Лиам все еще пытается демонстрировать напускную веселость при помощи слегка игривого тона и задорной улыбки, но и она постепенно умирает, поскольку он весь превращается в слух, в желание увидеть мнимого преследователя и, возможно, на этот раз почувствовать в спине острие ножа. Да и действительно, зачем жить, если ты не можешь быть полезен самому себе, если ты осознал свою слабость, предал холодную сталь, которая в тебя верила. И стоит протянуть руку, коснуться катаров, и они проткнут его, совершенно точно войдут в сердце или внутренности, перемешают их в непонятную кашу. Это будет правильно.
Но он поворачивает голову, а преследователя нет. Нет зрительных галлюцинаций, как никогда и не было, хотя иногда, сходя с ума от звуков, криков, пения в голове, он желал увидеть то, что пугало, хотело убить его или спасти. Желал почувствовать, но не мог. Возможно, стоило принимать какие-нибудь психотропные препараты, чтобы усугубить болезнь, но Лиам не мог подобным образом рисковать своими единственными друзьями. Которые остались бы одни. Ведь они были бы несчастны вдали от крови, пусть даже и его собственной.
- Слышу, - Охотник отвечает тихо, все еще пытаясь не прервать страшную магию этого момента, продлить свою несуществующую агонию, зная, что это бесполезно, - Шаги. А теперь пропали. Жаль, - последнее слово еще тише, шепотом. Дерганье себя за волосы немного приводит в норму, мысли о галлюцинациях уходят, на смену уже спешат другие, но Асельф снова прерывает их, громко чихая.
Кажется, кто-то тут заболевает. А, точно, вечер же, становится прохладно, а он без рубашки, - заболеть Лиам не боялся, но предпочел бы не рисковать, чтобы впоследствии не сойти с ума от скуки, будучи привязанным к кровати.
- Заболеваем? Ай-яй-яй… Плохой мальчик, - наставник снова вернулся в свое обычное шутливо-радостное состояние и неодобрительно покачал головой, лукаво глядя на собеседника, - Да и вообще засиделись мы. Пора бы уже идти обратно, пока совсем не стемнело. И одевайся теплее. Здесь тебе никто, боюсь, скидку на простуду не сделает, - он поднялся и начал собирать клинки и прочие вещи, принесенные с собой, - Идем, - он кинул на дорожку, ведущую к главному зданию и пошел вперед, намереваясь посетить таки сегодня свою комнату и кровать в частности.

Лиам пропускает мимо ушей тихое возражение Асельфа. Он слишком увлечен сейчас своим внутренним миром, чтобы обращать внимание на собеседника. Да и самому парнишке вряд ли нужно продолжение бессмысленного спора. У него, как и у любого подростка, наверняка целая куча своих собственных мыслей на любую тему и мнение, с которым спорить зачастую бесполезно. Охотник и сам по правде зачастую не отличается разумностью и проявляет чудовищное упрямство, но все это часть игры, а не реальная черта характера или юношеский максимализм.
Но речь сейчас была о другом, о странном оправдании Асельфа, вызывающим непонимание и легкое недовольство наставника. Зачем надо было извиняться за это? Неужели этот парнишка настолько боится, что мигом становится еще более замкнутым перед местными преподавателями? Это не только слегка расстраивало, но и раздражало Лиама, не видевшего причин для страха или опасений.
- Вот и веди себя тогда со мной как с нормальным человеком, а не как со стариком, - но на лице все равно дружелюбная улыбка, а голос мягкий, снисходительный. Лживый Охотник, двуличный Охотник. А мальчишка наконец-то возвращает шапку на её привычное место, что смотрится забавным, учитывая то, как легко он одет. Людерс бы посмеялся, если бы было время, если бы он не был так расстроен не появившимся ведением. И снова не судьба умереть этим вечером. Печально, тоскливо от подступающего чувства собственной ничтожности, очередная депрессия уже протягивает свои руки ему навстречу, готова заключить в свои объятья.
Внимание возвращается к собеседнику, который кривится от внезапной шутливой заботы наставника.
Какие же мы нежные, - где-то внутри настоящий Лиам саркастически усмехается на реакцию мальчишки. Но все это лишь внутри, снаружи он лишь слегка удивленно смотрит на нового знакомого, наклонив голову к плечу. А Асельф встает и собирает свои скромные пожитки, состоящие исключительно из рубашки и тоже идет к зданию, не забывая отвечать. Вот только из-за его ответа Охотнику так хочется раздраженно кривиться… Но маска в этот раз не ломается.
- Спокойной ночи, - они уходя в темноту парка, туда, где их ждет главное здание Бездны.