Когда я вырасту, у меня наверняка будет однокомнатная квартира. По-крайней мере, родители пару раз заикались о том, что хотят купить мне ее. Со временем, я сделаю в ней приличный ремонт, однако позже хочу купить двухкомнатную квартиру. И одна дополнительная комната послужит для меня личным Раем. Личная комната, личный кабинет, если хотите.
Эта комната должна быть не очень большой по размеру: лучше, когда маленькая комнатка, но уютно обставленная. Но и не совсем маленькой, примерно 11-16 квадртаных метров (но там, конечно, как получится). Там будут стелажи с книгами, одноместная простенькая кровать в углу. Окно посерединке хочу. И перед этим окном поставить компьютерный стол. Сканер, принтер, заваленные бумагами и тетрадями полки. Как бы так, творческий беспорядок. Паркет, под плинтус спрятать провод интернета. Но самой главной частью будут ОБОИ. Белые обои под покраску, с наименьшим количеством выпуклостей будут идеальным приобретением. Аккуратно поклеить и оставить белыми. А по вечерам или ночам, проведенными в одинокой компании виски, писать на стенах маркером. Выплескивать на них свою ярость, злость, любовь, счастье, суицидальные мысли, ненависть, и просто от бессилия писать такое, что бы люди, находящиеся там, сходили с ума. Поставить возле кровати тазик под конец вписки, слушая стоны трахающихся «кого-нибудь» в соседней комнате и допивая залпом бутылку пива, вина, шампанского, виски, коньяка, энергетика, самбуки, мартини, махито, водки, да чего угодно - допивать и блевать, успевая писать на стенах строчки о том, как я всех люблю и какие все ахуенные пидоры. И слушать, слушать, слушать. Девушки могут очень красиво стонать на самом деле, а не так пошло, открыто и развратно, как в порно. Там игра - а в соседней комнате будет жизнь. Когда мысли кончатся, в алкогольной истерии буду пронизывать криками тишину, после чего пойду смотреть на своих «случайных соседей». Будет действо красиво, нежно, и мягко, или грубо, жестко и больно - это уж как повезет. Но я все равно буду любоваться, как они выгибаются и стонут в унисон, изредка касаясь кожи того, кто сверху.
Уйду обратно, так как надоест смотреть на их банальные однообразные фрикции, к себе, в свой личный Ад с девятью кругами. Открою окно, залезу на подоконник и свешу на улицу ноги. Это будет так холодно зимой. И опасно. Могу упасть я, или маркер, зажатый в дрожащих пальцах. Буду тихо напевать простые плавные мелодии. 
А еще иногда баловаться ЛСД хочу. Галлюцинации - это шикарно, и уже сейчас я вижу их. Крылатые демоны с длинными рогами и грациозными походками срывают со стен обои, и отправляют в свои жадные широкие глотки с зубами, растущими прямо из стенок глоток, капая черной кровью моих слов на пол. Строкам не больно, они чувствуют облегчение и удовлетворение, ведь даже им трудно быть на стенах. Они не переносят друг друга и сами себя. Они благодарны за свое освобождение: томительное блаженство покоя и свобода - главное, что им нужно. Под моими пальцами находится что-то липкое, до ужаса противное, но похожее на мед и я вязну в этой однородной массе. Хотя, может это вовсе и не мед, а остывающая кровь? Да, именно она. Сзади она волной нахлынула на меня, и от отвращения я готова прыгнуть в окно, но держусь, понимая, что мир еще не умер от моего совершенства. Уши как будто заложило, я слышу безумно громкий гул, с примесью электро-звуков, басов, обрывающихся мелодий и чьих-то непонятных слов. Голоса будто просят о чем-то, точнее, умоляют спасти их. Временами слова заедает и появляется невыносимый шум вкупе с синтезатором. Я чувствую себя так, будто умираю, перестаю дышать и задыхаюсь. Я вижу падающие звезды: они просто пьяные, поэтому и падают. Огромные черные птицы образовывают воронку и засасывают космические корабли. Я заливаюсь смехом, ведь прекрасно понимаю, что это действие кислоты.
Утром я снова просыпаюсь и все так, как было вчера в это же время.
Невыносимая мечта. Вкусный хруст позвоночника. Письмо лисенка к любимой девушке. И снова то самое утро, которым мы умрем.

У нас все иначе. Мы встречаем утра с виски в чашке из под вечернего кофе, деля бульбулятор или иглу на двоих; а вечера проводим срываясь друг на друга, держа дрожащими руками кружки кофе или чая, в похмелье. Мы не замечаем головокружение, ведь нас начинает уносить в небеса от любого, даже малозначительного прикосновения друг к другу. Мы бежим в домашней одежде на улицу - рваные джинсы и длинные клетчатые рубашки, на несколько размеров больше нашего - и падаем в снег, через тонкие ткани чувствуя холод и режущие кожу снежинки. Нам легче всего остального убить себя красиво, ведь жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на любовь.
Мы мертвые близнецы, и каждое утро, едва просыпаясь, я буду ебать тебя все глубже, загибаясь в ломке, требуя, что бы ты курил и выдыхал дым мне в губы. У нас не жизнь, а сценарий мелодрамы для театра. Бог выдал нам справку о паранойе, а Дьявол подарил билеты и мы отправимся электричкой на самую близкую к Солнцу планету, Меркурий, сжигать свою человечность и трахаться~трахаться~трахаться.
Мы обязательно убьем кого-нибудь и выпотрошим, выкинув органы на городскую помойку в лесу. Мы соберем скелет человека из девяти людей. У десятого из них мы заберем сердце. Нам могут понадобиться даже мышцы - из их волокон получится неплохая «клетка» для сердца, которое будет висеть буквально в воздухе, укрытое от любопытных рук ребрами. Мы будем просыпаться посреди ночи, которая для нас не существует благодаря стимуляторам, и светить в темноту фонариками. Это паранойя или мы просто наглотались ЛСД? Мы заблудились во всем этом дерьме и не желаем возвращаться.
Я возведу для своего мальчика хрустальный замок на болоте, а он взамен утопит свои мечты в смеси из кислоты, спермы и виски. Мы навсегда грубо сожгли мосты и дороги назад не будет никогда. Психология и философия, метафизика и хуетристика, астрономия и литература... Зачем людям все это, когда можно жить шикарно, в ласке и заботе, перебирая в своих пальцах порошок и сшивая кусочки души после каждой раны. Моего мальчика ласкают изнутри крылья бабочек, а меня ласкает героин. И благодаря ему все в кайф. Я выблевываю пиво, смешанное с вином и водкой, и мне это в кайф. Чувство кайфа в квадрате от всего, даже от случайного прикосновения к коже. Мы ляжем на, до безумия, мягкую кровать, под героином она кажется облаком, и в позе 69 отсосем друг у друга, слушая Электро-Цоя на максимум. Звезды - это дыры от пуль, и мы тонем в океане бесчеловечных поступков, пытаясь к чертям и вклочья разорвать нравственность, принятую радостными ублюдками во имя секса за девственность.
В похмельной истерии мы ломаем ноги и руки об стены, от бессилия и боли крича в окна хриплыми и сломанными голосами с нотами счастья и любви.
А кто мы? Мы - воспаленная фантазия автора, идеальные близнецы и с тем мертвые души. Нас убьют, если мы станем ненужными и бесполезными. Такими беззащитными и слабыми могут быть только такие, как мы.
У нас все иначе, мой дорогой брат.

Утро, которым мы умрем.
Утро, которым мы умрем, будет идеальным утром. Кольца Сатурна нежно обнимут нас и будут рассказывать сказки. Ветер будет гулять не в головах, а в проводах, из-за чего лампочки будут мерцать. Мы проснемся в комнатах по одиночке, как и положено для нашего стиля жизни. И кроме нас в квартирах не будет никого. Мы лениво встанем и включим достаточно красивую песню без слов под названием Moonboy - настолько громко, что бы ее было слышно в самых отдаленных угалках квартир. Это мы называем такое время утром, на самом деле, до него осталось четыре часа. И уже сейчас кошки скребутся к нам в грудную клетку.
Время. Такое страшное слово, по праву имеющее определенный счет. Ведь все знают, сколько это - секунда, все знают, сколько это - час. Все знают о неделях, месяцах, годах... Но это же лишь системы счета. Не нужно путать мрачность и глубину Времени с часами и секундами. В нем вся сладость и ужасающая сила. Время - безжалостный наркотик, сжирающий все вокруг и внутри. Мы зависимы от Времени и сделать с ним ничего не можем. Время, словно Бог. Время - длинное, изнуряющее испытание. Оно убивает похлеще кокаина, героина, алкоголя и оно даже жестче, чем смеси из бензина у «крокодильчиков». Конечно, всем этим мы помогаем Времени убить нас, однако, его ход мы не можем сделать быстрее или медленнее. Выражение «время быстро пролетело» неправильно: мы можем чувствовать ход времени по разному, но вот его скорость изменить мы не в силах.
Время - неосязаемое, безвкусное, не имеющее запаха, не имеющее различных молекул и атомов, и столь прекрасное и судьбоносное, что начинает от него тошнить.
Мы не в силах управлять Временем. Это оно ставит нам условия, а не наоборот. Мы имеем право на разное восприятие, но никогда не сможем изменить то нематериальное, что убивает нас. Время так много значит для нас, оно ничтожно, но управляет нами.
Осталось три часа.
Вопреки всем математическим правилам, мы разделим обман на ноль и заварим себе черный чай. Скелеты в наших шкафах рассыплются в прах, или благополучно переедут в мегаполис под названием Сеть. Всемирная паутина поглащает нас, и мы, как послушные пользователи-паучки, напишем до утра много строк. При упоминании кого-то важного для нас, в животе появляются не бабочки, а холодные тяжелые змеи. Их чешуя больно режет стенки наших желудков и остальных органов. В легких ползают тараканы, а в сердце пчелы, из-за которых в главном мышечном органе находится мед. Мы идем на кухню и смотрим в окно, вопреки новым стандартам без сигарет и без кофе. На улице ходят люди, сделанные из бумажных журавликов в стиле оригами. У каждого из них обязательно есть зонтик на случай дождя. По нашим квартирам уже начали бегать белые кролики в жилетках с переплетом на спине, как у корсета, в надежде найти часы своей жизни, которые они когда-то потеряли из-за Алисы.
Осталось два часа.
Мы уже проходим вглубь квартир и ищем костры в карманах радуги. Но вместо этого в наших пальцах оказывается лишь пустота. В головах начинает идти снег, а по венам закипает ртуть. Некоторым из нас пьяные феи рубят ресницами головы с плеч. Слоя атмосферы режут звезды вкупе с метеоритами, выращенные на костях весны. Близнецы и двойники существуют, потому что у Бога заканчивается фантазия. А наши обезглавленные близнецы, все до единого, повесились вчера на деревьях. И нам не жалко их, ведь сегодня родится следующее поколение нас.
Остался час.
Из лопаток торчат перья, минута за минутой вырастают кости крыльев. Небольшие, уже без оперения с малым количеством пуха у лопаток. Мы становимся темными ангелами, выпуская наружу Дьявола, постепенно умирая безоружными и подтанцовывая внутренним бесам. Система дна изменится для нас, откроя ворота в беспамятство, потому что нам скоро предстоит встреча с Костлявой. Мы сжигаем свою молочную вселенную, превращаясь в мертвенно-бледных людей, сбежавших из морга погулять.
Осталось пять секунд.
Душу нам сможет очистить от грязи чужих плевков и ботинок только слеза Оленя, считающего себя Северным Сиянием.
Осталась секунда.
Из под кожи рвется зверь,
Значит, всё для него теперь.