Утро. Самое что ни на есть обычное утро. Берта уже и забыла как это - высыпаться в своей кровати. В России некоторое время ей проходилось скитаться из притона в притон лишь поспать, поесть, попросту выжить. Нельзя сказать, будто бы ей не нравился сей факт, поскольку свобода девушке нравилась всегда. Но нередко она голодала, по трое суток не спала и все в том же духе, однако самое главное, что не унывала. Медленно, с ленивой неохотой открывая глаза, девушка поднимается на локте. Ее кожа трепетно ощущает каждое прикосновение пастельного белья. Альберте было непривычно спать в нормальной кровати, долго ей приходилось побираться. Не желая придаваться не столь далекому прошлому, она снова плюхается на подушку. Взгляд прикрытых, все еще сонных глаз, направлен в потолок. В голове пока что пустота, сон явно не собирался просто так отпускать от себя девушку. Тягуче, с глухим хрустом неразработанных суставов, она потягивается и сразу же переворачивается на бок, обнимая одеяло руками и закидывая на него ногу. На ее губах нежданная и такая редкая легкая улыбка полная умиротворения и спокойствия. Почти совсем закрыв глаза, Берта наслаждается еще парой минут, после чего резко поднимается, расставаясь как с хорошим настроением, так и с той улыбкой. Небрежно кинув на кровать еще теплое от ее тела одеяло, Берта подошла к окну и распахнула отвратительного цвета шторы. Обреченный и даже немного печальный взгляд смотрел куда-то за стекло. Сколько ей еще тут торчать? Она не спорит, тут намного уютнее, чем ей жилось раньше, однако проводить здесь свою жизнь девушке не хотелось. Только кто ее ждет дома, в России? Родители? О них вспоминалось с содроганием-то, о чем-то теплом и нежном речи не было даже. Коллеги ее, должно быть, уже за решеткой, а ей удалось спастись от их участи, неосознанно, правда. Только зачем? Девушка медленно села на корточки, обхватив колени. По коже пробежались мурашки.
"Хочу в Словению." 
Жаль, что ее приезд туда ничего б не решил. Не поднять из могил ее первых родителей, ставшие ей родными. Берта вздохнула. Отчетливо понимая, что сейчас совсем расклеится, она поднялась и направилась к шкафу. Сегодня была тренировка какая-то. Девушка не имела никакого понятия, чему ее тренировать собираются, но посетить интереса ради все же хотелось. Дверца шкафа отворилась с легким скрипом. Как ни странно, но старой одежды в ней не было, той, которую носила Берта. Лифчик оставили. Неопределенно пожав плечами, Берта забрала лежащие там вещи, решив, что никто не обидится на нее, если она позаимствует их на неопределенное время. С титаническими усилиями она натягивала на себя зауженные джинсы бледно-серого цвета, странно, но они отлично тянулись и не стесняли движений. Обычную, немного растянутую, белую майку она так же надела, предварительно не забыв про лиф. Совсем кстати, в шкафу нашлись носки. Темные, обычные, без рисунков и прочей ерунды. Сверху Берта накинула толстовку цвета хаки. Быстро обулась. Ей хотелось было даже умыться, только цвет воды из-под крана оставлял желать лучшего. В итоге Винтерхальтер благополучно забила на это так как и на поиски расчески, выйдя из комнаты. 
Направляясь в сторону спортплощадки и четко следуя указаниям по этому поводу, Берта мысленно ужаснулась, ведь сейчас ей снова предстоит встретиться и пережить разговор со смазливым мужланом. Один его вид почему-то выводил девушку из себя, наверное, все потому, что он так был похож на гееспособную особь. Винтерхальтер бодро, даже слишком, шагал в направлении своей цели. Вскоре она могла созерцать Мартина, слава Богу, еще издалека.
В топорщащиеся во все стороны немного вьющиеся волосы нагло зарывался прохладный ветер. Так же от него нещадно слезились глаза, под которыми просели давнишние синяки из-за вечного недосыпа. В голове трепыхались тревожные мыслишки, а именно Альберту беспокоили ее психозы, ставшие чересчур частыми, взяв привычку прорываться хотя бы раз на дню точно. Девушка не знала, что можно было бы с этим сделать, посему не делала ничего, наивно надеясь, будто оно пройдет как само собой разумеющееся.
Тем временем она все приближалась и приближалась к Мартину. И чем ближе, тем сильнее она поджимала пухловатые губы, меряя пренебрежительным взглядом мужчину, цепко, с ног до головы. Она бы с радостью кинула в него чем-нибудь тяжелым или острым, жаль, под рукой ничего нет. Когда Берта наконец подошла к нему, то без особого участия махнула ладонью, как бы приветствуя:
- Приветики.