Лиам...- снова голос откуда-то издалека, такой знакомый, но в тоже время абсолютно неопределимый, будто спаянный из множества различных звуков голоса его предыдущих жертв. И это были не те жертвы, которых он быстро убивал одним ударом, нет. С подобными он никогда не разговаривал, лишь лишал жизни, поскольку время в те моменты стоило не только денег, но и его собственной безопасности. Разговаривал он с другими. С теми, кого нужно медленно пытать перед смертью, а потом послать безутешным родственникам, злорадствующим конкурентам или неимоверно счастливым рыбкам его тщательно распиленные части. Их мольбы, крики, проклятья он слышал, их голос откладывался в памяти, чтобы потом быть воспроизведенным в голове вот так, в очередном приступе шизофрении.
Этот голос сейчас - признак мании преследования, как бы невзначай напоминающий Охотнику, что погоня наверняка есть и неважно даже то, что он её не слышит и не видит, где-то на подсознательном уровне он вечно чувствовал преследование и со страхом и неким мазохистским предвкушением представлял, что может произойти, если его догонят. И ладно, если поймает полиция, но вот если якудза... Лиам слишком хорошо знал их методы, чтобы не опасаться за свою целостность и психическую стабильность. Любого можно сломать.
Пока он думал, вновь утянутый в подсознание голосами, машина продолжало свой путь. Въезд в туннель действует на Охотника отрезвляюще, он на несколько секунд прикрывает глаза, привыкая к темноте и мысленно затыкая зовущий голос.
И куда же мы приедем? Полиция, якудза или все же действительно безопасное место? - хочется смеяться от собственных размышлений. Хотя он и понимал всю неопределенность своей судьбы на ближайшее время, но волнения не было. Легкую нервозность вызывала лишь необходимость покинуть машину, снова выходя на прохладный воздух и покидая столь стратегически выгодное место. Когда же они подъехали к мотелю и новый знакомый вышел предупредить обслугу о "нечаянно нагрянувшем Хэллоуине", Людерс снова задумался.
А вот сейчас он вполне может сдать меня, но... Черт с этим. А если не сдаст, то, - Охотник кинул быстрый взгляд на покоившиеся на коленях клинки и устало вздохнул, - Нужно было бы что-то сделать с внешним видом. И если на плащ и перевязанную ногу можно забить, как и на маску, раз уж у нас маскарад, но клинки... Надо спрятать. Оружие больше всего вызывает подозрения, - Охотник с сожалением провел рукой по своему оружию и достал из правого кармана черную сумку, которая в сложенном состоянии была очень компактной, но вполне спокойно вмещала его катары. Упаковав свою прелесть, и краем глаза отметив, что мальчишка, с которым разговаривал японец, ушел, Охотник решил не дожидаться приглашения и сам вышел из машины, еле сдержавшись от того, чтобы раздраженно зашипеть от боли в ноге, успевшей отвыкнуть от усиления этих отвратительных ощущений при ходьбе. Стараясь скрыть свое прихрамывание, он подошел к новому знакомому.
- И как тут относятся к праздникам? Положительно, я надеюсь, - голос звучал вполне весело и беззаботно, Лиам закинул сумку на плечо, и казалось, совсем не помнил о своем ранении.