Кровь уже давно не капала с одежды, незаметно впитавшись в черную ткань, но если ткань прятала подобный грех, то клинки будто хвастались своей порочностью, сохраняя красные разводы запекающейся крови.  Их хозяину сейчас было не до приведения их в подобающей вид, сейчас Ночной охотник спешно покидал место своего преступления, не растрачивая силы на уборку и прочее мелочи. Сегодняшний заказ был по-своему особенны, как и все они, так похожие, но всегда различные в каких-то мельчайших деталях. Резня. Чаще всего все, так или иначе, сводилось к резне. Убить, покромсать, изуродовать.  И стать объектом ненависти, которая была смешной для Охотника. Еще бы, как можно ненавидеть оружие? Веди наемник – самое обыкновенное оружие, но убивает то не нож или пистолет, а тот, кто делает замах или нажимает на курок. Виновен заказчик, так почему они так ненавидят бездумного исполнителя? Глупые люди. Неужели они думают, что на места Лиама не придут другие? Придут, они всегда приходят, когда появляются желающее убивать, при этом не испачкав рук.
Вот и сейчас оружие исполнило свое предназначение, искромсав в клочья группу людей. Пятнадцать. Ночной охотник точно помнил их количество и даже лица. Но это пока. Пройдет пару дней, и они уйдут из памяти навсегда. Так было бы, если бы кое-кто из этих пятнадцати не оставил Охотнику неприятный подарок в виде сильных синяков на спине. Правда, они рассчитывали не покалечить, а убить Лиама, но бронежилет в очередной раз сделал свое дело, ограничив ущерб синяками. Наемник никогда не заблуждался на счет своей бессмертности или неуязвимости, стараясь все же хоть как-то обезопасить свое существование. Но настоящая проблема сейчас была в том, что бронежилетов для ног не придумали и кто-то из развеселой компании его мишеней, которые ныне валялись в подвале какого-то притона изодранной кучкой тел, задел правую ногу Охотника, что затрудняло перемещение. Пулю было необходимо достать и как можно скорее, а там уже он сможет оторваться от вероятной погони. Местом убежища на время маленькой операции по извлечению пули было выбрано какое-то заброшенное здание, где Людерс, не без помощи своих клинков буквально выковырял пулю из тела. Это было больно и неприятно, но он сталкивался с подобным не первый раз. Перебинтовывать рану пришлось оторванным подолом плаща, что сделало вид Охотника еще более устрашающим: маска была перемазана запекающейся кровью, стертой только в районе стекол, подол плаща был явно дранным, да и одну из штанин джинсов пришлось укоротить до середины бедра, чтобы не мешали повязке.
Уже собравшись покидать временное убежище, Лиам внезапно услышал звук, заставивший его прислушаться. Где-то недалеко внутри этого заброшенного здания кто-то пел и пел хорошо, даже на взыскательный вкус наемника. Охотник заинтересовался и, плюнув на осторожность, собрал свои конечности в кучку и тихо направился в сторону звука. Идти приходилось медленно, слегка ковыляя, но Людерс справился со своей задачей и притаился за углом, наблюдая за певцом. Ничего определенного наемник о поющем сейчас сказать не мог, поскольку тот стоял спиной, и из освещения в здании был только лунный свет.
Что может делать человек в такое время здесь? Ну не просто же чтобы попеть пришел! Или как раз для этого? Все это…странно.
Вопрос оставался без ответа, а незнакомец явно собрался уходить, а потому далее Людерс опять повел себя крайне неосмотрительно: он перестал скрываться и вышел из укрытия, опираясь на свои катары, как на костыли и достаточно громко обратился к неизвестному.
- Вам тоже по ночам не спится или здесь проходят сольные концерты, о которых я не знаю? – из-за респиратора голос Лиама стал более глухим, да и японский был не без акцента.

С внезапно возникшим интересом Лиам бороться не мог и не хотел, но и бдительности при этом не терял. Он слышал как тикали его внутренние часы, которые отсчитывали время до того, как за ним должна начаться погоня. Глупо догонять оружие, но люди все равно будут с остервенением гнаться, гонимые жаждой мести, а потому время было ценным и необходимым ресурсом для наемника. Оно было почти как пули – быстрое и безжалостное, пролетающее часто в мгновение ока. Да и нога неприятно ныла, тонко намекая на то, что дезинфекция была бы совсем не лишней. Но когда Людерс обращал внимание на свои ранения? Редко, крайне редко, лишь в том случае, когда они приковывали к кровати, вызывая дикую скуку.
Но боль и тикающие часы сейчас были только незначительными особенностями, а вот опасностью мог стать незнакомец, решивший исполнить песню в таком странном месте. Конечно, нормальный человек не накинется на кого-то, кто выглядит столь странно и так перемазан кровью, как Лиам. Но наемник не исключал мысли о том, что этот человек может оказаться просто неадекватным или, что будет еще смешнее, маньяком-убийцей. Ранее он никогда не общался с подобными, хотя в списках его заказов они встречались.
Пистолет. Где я оставил пистолет? – задумался Лиам и на мгновение прикрыл глаза, чтобы сориентироваться по ощущениям. А пистолет так и остался лежать в правом кармане пальто и насколько мог помнить Охотник, оружие было заряжено, что слегка успокаивало. Да и незнакомец решил не убегать, увидев Людерса, а остался стоять на месте. Теперь свет луны падал на его лицо и наемник мог сказать с уверенность о том, что этот человек являлся японцем с довольно приятной внешностью, примерно лет тридцати, и он был слегка выше самого Охотника.
- Увы, но нет. У меня просто не было времени и сил оценить эту сторону столь прекрасного города. Но с уверенностью могу утверждать, что концерты в подобных местах часто привлекают много внимания, не так ли? – наемник слегка усмехнулся и постарался встать так, чтобы опираться больше на здоровую ногу. Вообще хотелось всем весом опереться на клинки, но такое обращение с любимыми крошками было просто непозволительным кощунством. Пока парень искал более удобное положение, незнакомец продолжал комментировать странное приветствие Лиама, вроде придерживаясь приличий, но в тоже время, позволяя почувствовать какую-то насмешку над собеседником.
- Естественно.  Зачем растрачивать время на такую скучную вещь как сон? Ночь - время куда более полезных занятий…- Лиам тихо засмеялся, отрывая конец одного из катаров от пола и позволяя ему сиять от лунного света. Но клинок не был чист, а потому сиянье получалось неровное, с разводами.
- Смею заметить, вы тоже странно ведете себя для обывателя. Прийти в заброшенное здание ночью… Не боитесь из него уже не уйти? – он говорил без угрозы, с чистым и нескрываемым интересом в голосе. Расскажет ли этот японец причину своего пребывания здесь? Окажется ли она банальной и глупой или сможет заинтересовать? Охотник напряженно следил за собеседником сквозь стекла очков, ожидая ответа.

Слова незнакомца слегка зацепили Охотника, интерес снова поднял голову, но теперь помимо причины пения в столь странном месте, он желал знать и историю здания. Но на это ушло бы еще больше драгоценного времени, да и спрашивать мнение этого японца было не обязательно. Такие вещи просто обязан был знать Интернет, установленный в его убежище, в котором не было ограничений по времени и опасности быть пойманным.
- Не концерт. Вот оно как… - задумчиво протянул Лиам, - К сожалению, про здание не знал. Все же я здесь случайный гость. Но вы меня заинтересовали, чуть позже я выясню это, - он не врал и не притворялся, потому что сейчас маска позволяла ему быть собой, отгораживая от проблем и сомнений. Вот только у нее был свой минус: темны стекла очков делали окружающий мрак более густым, и приходилось всматриваться, даже несмотря на лунный свет. По правде это было не единственной проблемой, но остальные не так сильно беспокоили её обладателя.
- Охотно верю, - он усмехнулся и слегка кивнул своему собеседнику, - Не расскажете, чем вы занимались, кстати? А то по мне род деятельности видно, а вот вы… Неужели просто прогулка по самым мистическим местам города? – опять нескрываемый интерес. Ответит ли этот человек? А если и ответит, то как? Оправдает ли надежды или разрушит их? А ведь будет так обидно, если Людерс попусту тратит время, оставаясь здесь… Да и каждая лишняя минута дается тяжело: раненная нога болит сильнее из-за простоя и невозможности её нормально обработать, а мания преследования постепенно нарастает, обещая привести с собой очередные слуховые галлюцинации. Неприятно.
- Не боитесь? Забавно, - Охотник тихо посмеивается и снова опускает лезвие катара вниз, поскольку долго удерживать его на весу сейчас – не лучшая идея. Это делает только хуже ноге, да и слегка рассеивает концентрацию, чего сейчас допускать никак нельзя.
Не удивительно. Пришел ли человек бы в такое место, если бы боялся? Но бесстрашие это или безрассудство? Может мне просто убить его, чтобы проверить? – интересная, но бесполезная мысль посетила голову, заставив Охотника слегка нервно крутануть один из катаров вокруг своей оси, - Нет. Новая кровь – лишние следы. Да и зарезать сейчас не получится. Даже если наплюю на боль, не догоню, а стрельба – лишний шум.
- А вот я бы на вашем месте боялся. Хотя, признаюсь честно, убивать, более сегодня нет желания, - ложь, а точнее исковерканная правда. Желание убить присутствует всегда, а вот возможность… Но Охотник не может в этом признаться, а потому изображает серьезность и слегка отводит одним из катаров в сторону, заменяя этим жест рукой. Да и о каких руках может идти речь? Сейчас они с оружием – единое целое, продолжение друг друга, и Лиам даже не чувствует своих верхних конечностей, их боль и усталость.

Кто-то явно не настроен на светскую беседу, - мысленно отмечает Охотник, слушая ответ своего нечаянного собеседника. Впрочем, такая "не настроенность" была вполне объяснима: если действительно находится здесь не просто так, то, скорее всего, захочет поскорее покинуть место преступление и уж тем более избавиться от назойливого свидетеля. Но Лиам не мог уйти без ответа, иначе интерес просто вывернул бы его наизнанку и не позволил есть и спать, постоянно возвращая мысли к одной и той же теме.
- Я помер бы от скуки, если у меня было бы только мое Интересное занятие и более никаких развлечений, - он хмыкнул, копируя интонации, с которыми говорил японец. Впрочем, отвечал Охотник без излишней агрессии, позволяя понять, что лишь отвечает выпадом на выпад и не более того. Зачем устраивать словесные баталии, если время ограниченно, да и желания поцапаться нет? Пустая трата времени.
- Убийца, значит? – больше констатировал факт, нежели спросил наемник и кивнул своим мыслям, - Эстетичней? – вопросительно изогнутая бровь, которую собеседник, конечно же, не увидит, - Все может быть. Но к чему эстетика, если мне платили не за красоту, а за кровь? - Да и наведение красоты было совсем не к месту в его случае, когда оружие утопает в чужой плоти не ради искусства, а ради того, чтобы пережить еще одну ночь, заработав деньги? Но Лиам доволен. Сейчас он получил вожделенный ответ, хотя и приходилось его несколько додумывать.
- Меня? Можно и меня, можно сумасшедших, которые порой бродят по старым зданиям, озверевших от голода собак… Многого можно бояться, было бы только желание, - Охотник равнодушно пожал плечами. Главное, чтобы не было пауков, а остальное – глупая банальность.
И что мы имеем? Убийца. На наемного не похож, скорее всего, он один из местных маньяков. Зачем здесь? Прячет труп? Думаю, так и есть, - Лиам улыбался сам себе, прогоняя из сознания слуховые галлюцинации, уже начавшие постепенно появляться. Сегодня это были голоса, пока еще не четки и не реалистичные, но уже слышимые где-то вдалеке. Плохо. Он мог только радоваться тому, что собеседник не видел закрытых глаз и сжатых в тонкую линию губ.
- Я просто счастлив это слышать, - с деланным равнодушием фыркнул наемник, слушая голос незнакомца. Сейчас он был полезен, не смотря на весь явно слышимый сарказм. Голос мог отвлекать от других, сюрреалистичных звуков, рождаемых в сознании против воли его обладателя.
- И спасибо. Вы утолили мое любопытство. Раньше мне доводилось вот так вот поговорить с маньяком. Это… Забавно, - уже пора было уходить, ведь ответ найден, загадка разгадана, но в данную секунду Лиам просто не мог этого сделать, так как пытался справиться с очередным наплывом звуков. Как всегда это было не так просто, как хотелось бы и больших усилий стоило не вцепиться с силой в катары, выдав свое состояние.

Погода, по скромному мнению наемника, портилась. Видеть что-либо в его маске без дополнительного освещения было достаточно неприятно, но и снять при незнакомце он её не мог, считая это вершиной глупости даже для такого, как он. Но ветерок, пусть и еще почти незаметный, приятно холодил рану своим дуновением, заставляя Охотника слегка улыбаться через боль. Забавная ситуация, но клинки уже устали ждать без дела, устали заменять своему глупому хозяину обычные палки. Они звали вперед, за собой, подальше от погони, в безопасность. Они последний оплот воли и уверенности убийцы в своих силах, в абсолютной удаче. Конечно, "абсолютной" эта удача была отчасти, о чем можно было судить по ранам парня, но все же была намного лучше, чем ничего.
Японец молчал. Скорее всего, он что-то обдумывал, и Лиам подозревал, что этим чем-то был способ избавления от нежданного свидетеля. Но радовало уже и то, что незнакомец не опровергает свою принадлежность к маньякам, а это, скорее всего, значит то, что Охотник угадал. Это приятно гладило самолюбие, но интерес угасал. Да, он прав. Да, это маньяк, который приходил сюда, чтобы убить. И что теперь? Предложить ему побеседовать за чашечкой чая о том, как нелегко живется серийным убийцам? Какая чушь!
Опорная нога медленно затекала и вот уже один из катаров прочерчивает на полу малозаметный след, чтобы отвлечь своего хозяина от боли и заставить снова тепло улыбнуться.
- Кажется, - спокойно ответил Людерс, сдерживая насмешку. Не он один помнит о времени, не он один опасается, что охота начнется на самого охотника, - Предлагаете продолжить в другом месте? – не сдерживает легкую усмешку и делает решительный шаг по направлению к японцу, при этом сильно закусив губу, чтобы не застонать от боли в раненной ноге. Выдать свою боль было бы как-то слишком уж жалко, да и сейчас он не играл, а был собой, а потому продолжал идти, крепче сжимая руками рукояти катаров и игнорируя то, что по ноге уже поползла крохотная струйка крови. Идти сейчас можно было только в ту сторону, ведь где-то за спиной была погоня, а выход, судя по плану здания, где-то впереди.
Но галлюцинации так и не исчезли, продолжая нервировать наемника.
- Вы тоже это слышите или мне просто кажется? - задумчиво спросил он, останавливаясь и стараясь выровнять голос.

Продолжить или нет? Можно и уйти, но терять шанс поболтать с убийцей несколько другого профиля? Все это интересно, но… – интерес и ранение он взвешивал на воображаемой чаще весов, пытаясь определить более и менее важное, но приходил лишь к тому, что в данный момент из-за погони эти два пункта равны между собой.
- Продолжить или покончить с беседой? Как хотите, хотя я бы был не прочь поговорить. Вот только в свою берлогу я вас точно не поведу. Это будет слишком глупо даже для такого как я, - он никогда не сомневался в том, что ведет себя несколько неосмотрительно и подвергается лишней опасности из-за вечного любопытства. Но к чему опасения, если все равно ничего не можешь поделать с этим разъедающим изнутри желанием узнать? Лиам слегка наклоняет голову вперед, чтобы сползающий постепенно капюшон вернулся на свое место. Еще рано его снимать, ведь если этот японец решит уйти, то может указать преследователям не только куда побежал наемник, но и его внешность, что сильно облегчит поиски. Не так уж и много европейцев ходит по городу вечерами.
- Вот значит как, - задумчиво произносит Охотник, услышав мнение незнакомца. Он не стал рассказывать, что именно ему послышалось, сочтя эту тему абсолютно не важной и для японца, и для себя. Главным было то, что звук все же был очередной галлюцинацией, а не реальными проблемами, которые могли начаться в любую минуту. Но это место продолжало напрягать и без того расшатанную давно психику. Темнота будто скапливалась в углах, делая их более зловещими, заставляющими бороться с противоречивым желаниями: желанием убежать и желанием подойти ближе, к самому сердцу тьмы, чтобы убедиться в его реальности. Один из клинков Лиама снова проскользил по полу лезвием, предусмотрительно не оставляя на нем следов своего присутствия. Затем сталь, как это всегда бывает, потянула руку вверх, заставила очертить полукруг в сторону одного из углов. Клинок тянул, звал, приказывал идти к тьме, но Охотник удерживал на месте, хотя и не мог удержать руку, которая теперь принадлежала не ему.
Ну и что ты делаешь? Нам сейчас не до этого. Мы все успеем, но не сейчас. Ты же не хочешь, чтобы они догнали, и я захлебнулся в своей крови? Не хочешь, чтобы продали в чью-нибудь коллекцию, как ненужное старье? Да и разве не хватит тебе крови на сегодня? – он мысленно говорил с одним из клинков, что не истого тянул куда-то в сторону. Уже не первый и не последний раз он вот так говорил с ними, пытаясь уговорить, по сути, собственные руки. Но вот они все-таки соглашаются, и вторая рука опускается к полу, послушно изображая теперь костыль.
Тихо усмехнувшись своей маленькой победе, их хозяин снова направился в сторону выхода, пытаясь абстрагироваться от боли, и ожидая реакции незнакомца, который должен был либо согласиться на общение, либо уйти вперед, не дожидаясь наемника.

Мое лицо?  - удивленно переспрашивает самого себя Лиам, но быстро вспоминает, что на нем сейчас его любимая, настоящая маска, - Точно, маска… Ну что же...
- Возможно, еще увидите, но насчет неравности нашего положения готов поспорить, - усмешка, его забавляет то, что собирается подобным образом рассуждать о своем ранении, предупреждая кого-то о преимуществе, - Моя нога сейчас уж точно дает вам несколько очков форы. Вы целы. – да, незнакомец цел, а вот Охотник уже искусал губы, заставляя себя молчать и не показывать слабость. Не самая радостная ситуация, которая уж точно не дает Лиаму обычную свободу действий. Бежать теперь он точно не сможет долгое время, пока рана не заживет. Собеседник же тем временем задумался ненадолго, из-за чего Людерс уже счел ответ заранее отрицательным и был очень удивлен, когда услышал предложенное место.
Я, конечно, все понимаю… Но мотель? – Охотник усмехается самому себе, но признает, что выбирать сейчас особенно не приходится, ведь погоня скоро все же будет, да и тьма сгущается в углах, обещая много мрачного безумия, - Все чудесатее и чудесатее, ведь так? А что вы думаете? – обращение к клинкам, но они молчат, позволяя своему владельцу и дальше искать приключения, еще больше влипая в неприятности.
- Пусть будет так, - он все же позволяет себе немного посмеяться над ситуацией, но его заливистый смех превратился в жутковатый, столь подходящий такому месту звук из-за маски. Затем он снова взял себя в руки и пошел за своим проводником, стараясь не ковылять при ходьбе и мысленно матеря своих жертв на все лады. Синяки, а теперь еще и нога. Хотя если честно, то бывало и куда хуже, но в таких случаях он всегда просто с ума сходил от своей скованности, бесполезности.
Судя по карте здания, которую Людерс предусмотрительно запомнил, они шли к аварийному выходу. Это не могло не радовать, поскольку в дворах можно было с легкостью затеряться, особенно, если снять маску и спрятать оружие, что уже он и собирался сделать, но не стал увидев стоявшую на территории машину. Первые мысли по этому поводу были не утешительны:
Погоня? Уже?! Почему с этой стороны?! – целое море раздражение, ненависти, и без того уставшее за день тело напряглось, готовое прятаться в укрытие, но ничего не происходило, - Или может это не они?  - догадка, которая подтверждалась спокойствием японца, - Значит, на машине приехал. И умно и глупо одновременно. Если бы мои преследователи добрались бы сюда, то от нее ничего не осталось бы. Как забавно распоряжается судьба людьми.. И машинами.

- Лиам, ты слышишь? Бегут, они бегут за тобой!  - внезапный голос, идущий откуда-то из здания, но нас самом деле очередная галлюцинация, эффект мании преследования. Это не его первая жертва, как оно часто бывает, нет, голос принадлежит кому-то другому, такой шипящий, многогранный, наверняка имеющий возможность менять свою тональность и громкость. Но погоня действительно идет, заставляя адреналин поступать в тело. Да и темные коридоры, в которых Охотник мало что может увидеть, не способствуют уверенности в своих силах. Но и тьма этого места имеет свойство заканчиваться, они постепенно выходят на улицу.
Японец молчит, а Лиам невольно вздрагивает от холодного ветра, прошедшегося по ногам, от чего было и хорошо и плохо. С одной стороны ему холодно, но с другой боль в ране слегка притупляется, давая новые силы. Да и в остальном погода спорная: свет луны конечно невероятно прекрасен и редок в больших городах, но увеличивает видимость, не только для Охотника, но и для его преследователей, которые не преминут этим воспользоваться. Отвратительная ситуация.
Провожатый все так же молча проходит к машине и садится в нее, предварительно выключив сигнализацию. Оставив при этом, по всей видимости, Людерсу самому выбирать куда садиться и садиться ли вообще.
Да вы само гостеприимство во плоти, - мысленно усмехается наемник, недовольно кривя губы. Сейчас он может позволить эмоциям свободно появляться на лице, ведь маска все равно скроет их, позволит оставаться собой столько, сколько он пожелает. Она была не единственным, но самым ценным подарком Алекса, который наверняка уже гнил в какой-нибудь канаве, прибитый конкурентами отца. Но Людерс даже не вспоминал о нем лишний раз, потеряв интерес. Память о дарителе ушла, а вещь осталась.
Ну что, ребятки, сядем в эту машину? – снова мысленное обращение к клинкам, которые отвечают ему согласием, после чего наемник без лишнего смущения вытирает лезвия о свой черный плащ, следов крови на котором все равно не будет видно. Все это – своеобразная дань еще хоть как-то существующей в наемнике вежливости. Далее он открывает заднюю дверь в машине и забирается на сиденье, решив занять более выгонное место сейчас в салоне, раз уж выбор был предоставлен. Руки наконец-то отпускают катары, аккуратно положив их на колени, и Людерс наконец-то может прочувствовать каждый синяк на своих верхних конечностях и немеющие пальцы.
- Едем? – толи вопрос, толи утверждение, но без насмешки, чистое любопытство.

О, становится все гостеприимнее, - с сарказмом отметил для себя Лиам, выслушивая реплику хозяина машины. Нет, беспокойство этого японца было вполне понятным, никому не понравятся пятна крови в салоне, но и в тоже время… Какой разумный человек будет приглашать в машину перепачканного кровью незнакомца, который вооружен и вроде как опасен? Абсурдная ситуация, но Лиама очень забавляло все это.
- Не волнуйтесь, моего заработка на это хватит, - и снова не видная собеседнику усмешка, голос при которой остается серьезным, будто Охотник ответственно отнесся к полученному предупреждению, - А если и не хватит, то в чем проблемы? Заработаю еще, - пальцы с любовью скользят по острию одного из катаров. И они, и Охотник отлично понимают, каким именно способом будут заработаны дополнительные деньги. Сталь снова испачкается о чужое нутро, перемажется в крови и будет петь похоронные песни, а он, Лиам, снова будет послушным орудием безжалостного металла. И разве плоха такая судьба?
Машина набирает скорость, что не имеет какого-либо значения сейчас. Убийца смотрит в окно, пытаясь по памяти определить, в какую часть города они направляются и чего ожидать. Возможно было что угодно и даже то, что незнакомец отвезет его в одно из токийских отделений полиции, передаст копам с рук на руки. Или же попытается сдать кому-то из мафии, чья клановая система была очень невыгодна для мирного существования наемников. Сумеет ли он убежать в таком случае? Сумеет, не раз он уже избегал излишне опасных передряг, но проблемы все равно будут.
Оторвав взгляд, наконец, от окна, он перевел его на водителя, с удивлением заметив, что тот следит за Охотником через зеркало дальнего вида.
Маска. Наверно, надо её снять? - Лиам тянется к ремням, которые спрятаны под капюшоном и держат маску на голове, будто собирается расстегнуть их, но почти сразу же резко убирает руки, передумав. На лице красуется одна из самых коварнейших и издевательских ухмылок, но какая разница, если собеседник не увидит? Пусть лучше думает, что все это просто ошибка, легкое замешательства, а не настоящая издевка.
Только самоубийцы издеваются над тем, кто везет их в неизвестность. И таки чем я хуже самоубийцы? - саркастический смех, которого никто не услышит. Сейчас ему и радостно и грустно от происходящего. Веселье смешивается с раздражением, создавая непередаваемый коктейль противоречий.
- Нам долго ехать? – спокойно спрашивает, строя из себя неприкаянную овечку.

Отредактировано Liam Lueders (2012-09-14 00:43:59)