- Я бывал врединой?!? – Кристиан, аж замер от неожиданности слов брата, конечно все это было наиграно в большей степени, Вест-старший и не помнил уже, как это – не играть, но какое это имеет теперь значение. – Вот только не надо тут выдумывать всякие несуществующие факты, - улыбается весело-возмущенно, - все гены вредности в нашей семье точнее в том, что от нее осталось, достались тебе и если ты сейчас начнешь спорить, то этим только докажешь правдивость моих слов. – Прикусил губу, лукаво улыбнулся.
Шах и мат, да, Джер?
Кристиан улыбается весело, не отводит взгляда от брата, совсем не показывая как зарождаются другие чувства, помимо наигранной веселости, от очередных слов Джерри. Конечно ответственность за, как сказал Джерри, нерадивого братца рано легла на плечи Криса, он с ней не спорил, принял как данность, ведь в самом деле кто же как не он. И эта же ответственность все погубила. Мужчина всегда думал о брата, только о нем, стремился к тому, чтобы брату было хорошо, было удобно, пусть даже не сейчас, а в некотором отдаленном будущем, ради которого надо сейчас потерпеть, может быть уделять ему чуть меньше внимания, еще меньше, ведь другие дела, но все это ради него, ради единственного родного оставшегося человечка. Брата.
И упустил, да, Крис?
Был ли Вест-старший менее серьезным когда остался без Джерри? Наверное да. Было ли это правдой? Вряд ли. Чтобы он не делал, о чем бы не думал, чем бы не занимался, в глубине-то души, может быть скрытое даже от самого Кристиана всегда было место, в котором жил брат, мысли о нем, планы, переживания, ответственность, которая никуда не пропала, даже когда пропал сам Джерри.
Но тсссссссс.
- Я не вор, - покачал головой, улыбаясь, радуясь, что братишка сейчас не видит его улыбки, застывшей, ненатуральной, не видит взгляда. Безумно радуясь тому, что брату не досталась телепатия.
Я убийца.
- Но в процессе обучения, ты не только ключи научишься виртуозно тырить у маленьких воришек. – Смеется тихо, четко контролируя все вокруг: происходящее в коридорах, в соседних комнатах, действия Веста-младшего. И дождавшись пока брат закроет дверь, тянет его за собой, быстрым шагом по коридорам. Привычно. Знакомо. К себе. Брата.
Сумасшествие.
На секунду замирает у своей комнаты, пара мигов на поворот ключа, распахнуть дверь, вталкивая в комнату Джерри, кажется совсем недавно брат таким же точно движением выталкивал Криса из своей комнаты.
Круговорот комнат и братьев в природе.
Тихий смех про себя, закрыть дверь, щелчок замка: нам ведь не нужны ночные нежданные гости, а придут пусть стучаться, поиграют в нормальных людей в этом доме для сумасшедших.
- Проходи. Чувствуй себя как дома, не забывай, что в гостях.
Пусть это и не дом, по крайней мере, совсем не то, что Кристиан подразумевает под этим словом, но все же это свое, родное и дает защиту.
От собственного брата, да, Крис?
Мотает недовольно головой, скидывая кроссовки и проходя к плите, чувствуя, что еще чуть-чуть и взвоет без кофе. Движения быть может слегка резкие, чем обычно, торопливые, нервные.
Спокойно, Кристиан!
- Чай, кофе? – Негромко спросил, не поворачиваясь к брату лицом и не может удержаться от улыбки и глупой заканчивалки для фразы. – Потанцуем?

Все что было когда-либо, с кем-либо, где-либо, сейчас не имеет значение, есть лишь двое запертые в комнате. Двое…
Тихие шаги, взгляд брата разъедает спину, чувствуется как что-то живое, материальное, горячее, плавит футболку, кожу, душу.
Не подходи! Не надо!
Вест-старший вздрагивает от прикосновения рук, чужих рук к его телу. Чужих ли вот только? Просто давно, очень давно не чувствовал, делал вид что забыл, спрятал глубоко внутри, так, что и сам почти потерял.
Почти…
- Не думай так громко. Я иногда не могу не слушать.
Кристиан разворачивается в объятиях брата, стараясь не разорвать кольцо обнимающих его рук. Пальцами вздрагивающими ловит за подбородок Джерри, сильно, уверенно и вместе с тем нежно  бережно, осторожно, бесконечно осторожно. Заставляет голову поднять, ловит темными глазами синие глаза, близко, невозможно близко, в сердце, всегда. Всегда ли?
Что ты делаешь со мной? Зачем?
Крис подхватывает брата на руки, разворачивается, опуская его на кухонный стол, лицом к себе, так и не отпуская взглядом, как будто надеясь прочитать в глазах все то, что не может читать в голове, ну а ведь как иначе, он ведь обещал. А руки мужчины в это время живут своей жизнью, их Кристиан кажется не контролирует, не видит, не чувствует, лишь тонет в глазах Джерри. А руки скользят в это время по рукам брата, по тонким пальцам, переплетая пальцы на доли секунды, как нечто неразрывное, цельное, единое. И тут же отпуская, скользя выше, вдруг замирают на ладонях, беспокойно, осторожно, беспредельно осторожно касаясь бинтов. Крис хмурится чуть заметно и в тот же миг нарушает данное слово, вторгаясь в голову брата, осторожно, очень осторожно, чутко, незаметно, как по минному полю, где каждое неверное движение грозит смертью. Назад, в прошлое, найти, проверить, кто посмел, как посмел. Как будто забывая о том, в каком месте находится, кто тут есть и что они могут. Взрывается темной яростью внутренней, от которой глаза становятся, кажется черными, больше ничем не выказывая, что знает, что видел, что запомнил. Кого запомнил.
А руки дальше скользят по чужим руками вверх. Чужим ли? Нежно, легко, лишь кончиками пальцев, невесомыми прикосновениями по рукам, по коже, изучая, вспоминая, вспоминая, вспоминая. На плечи по ткани одежды, чуть сильнее, чтобы почувствовать и вновь хмурится, ощущая те бинты, что на шее. Отрывается с трудом от темно-синих родных глаз, опускает взгляд на шею, сам не замечает, что хмурится. Пальцы бережно и осторожно распутывают бинт, открывая шею и синяки на ней. Руки невольно сжимаются на секунду в кулаки, резко, сильно, до боли, до кровавых полос от ногтей и тут же вновь поднимает руки, кончиками пальцев нежно касаясь шеи Веста-младшего. Обводит осторожно синяки, хмурится все еще, уходит в себя, пытаясь удержаться от ярости, ненависти, зла.
Это потом. Все потом.
Пальцами зарывается в чужие волосы. Чужие ли, а? Привычно, уже привычно, пусть не так как когда-то, не так, не там, но с тем. Единственным. Родным. Сжимает чуть волосы в кулаке, легко тянет, заставляя откинуть голову, как когда-то, миллионы, миллиарды лет назад. Ничего не меняется. Вот только синяки тогда были от самого Кристиана.
Но это ведь легко исправить, да, Крис?
Взглядом по беззащитной, так доверчиво открытой шее. Ведь брат доверяет, доверяет Крису, также как в детстве, ведь не может быть иначе, не должно быть иначе. Вот только синяки эти. Касается вновь свободной рукой шеи Джерри, бережно обводит синяки, легко гладит, как будто в надежде стереть, улыбается грустно про себя и не выдерживает. Склоняется над ним, носом медленно проводит по шее, вдыхая запах, что никогда не был забыт. Что все такой же. Родной, родной, родной. И легко, практически невесомо и неощутимо вдруг касается губами шеи брата, закрывает глаза.
Джер…

Бешусь? БЕШУСЬ?!
Паранойя взвывает в голове, болью, паникой, страхом. Она ведь знает и чувствует тоже, что и Кристиан. Знает их главную слабость, их страх – Джерри. А он сидит, смотрит и читает как открытую книгу стоящего рядом Кристиана, все его эмоции, все чувства. И ничерта ему не нужно быть телепатом, по крайней мере, для того, чтобы читать собственного брата. Вест-старший дергается, отстраниться пытается, физически, мысленно, эмоционально. И не может. Отодвинуться от пальцев брата, зарывающихся в его волосы, чуть тянущих пряди, заставляющих прикрыть глаза от удовольствия, от старых воспоминаний растекающихся по телу дрожью эмоций. Отодвинуться от прикосновений к плечам, легких, но сводящих с ума, ведь они накладываются на то, что было когда-то между братьями, в памяти разжигая ночи и дни. 
А тебе нравится это, да? Бесить меня. Как тогда. Как всегда. Власть надо мной нравится.
- Не забыл.
Тихо, почти неслышно отвечает на вопрос, знает, какого ответа ждет брат, знает, что тот знает.
ЗНАЕТ!
Паранойя паникой острой мечется в черепной коробке, заставляя голову раскалываться от боли, вниз в горло спускаясь, сжимая лапой черной когтистой, воздух так нужному кислороду перекрывая, силы где вы? Как надо дышать вспомнить бы. Кристиану руки хочется поднять к собственному горлу, как будто в надежде нащупать эту чужую конечность на собственной шее, развести пальцы, скинуть и дышать, дышать, дышать. Но паранойя, уже насладившись страхом, спускается ниже, к сердцу, его сжимая, заставляя бить набатом пожарным в ушах, оглушая. ТУДУХ! ТУДУХ! ТУДУХ! Громко, безумно громко и кажется, что ничего уже не остановиться… Как спасение приходит взрыв за спиной, звук бьющегося стекла и плевать чтобы это ни было. Мужчина вздрагивает, отводит безумный взгляд от брата, оглядывается, отходит, отстраняется. Чуть пошатываясь, бредет к стене, к разбитой одной из ламп, успокаиваясь, панику пытаясь подавить.
Вдох. Выдох. Надо говорить. Открывает рот, молчит. Еще вдох, выдох. Пересохшее горло отказывается звуки воспроизводить.
МАТЬ ТВОЮ!!! КРИС!
Вдох, выдох.
- Ну, ты даешь, Джер.
Вест-старший на корточки присаживается, кончиками пальцев осколков стекла касается, пытается их ближе сгрести и, конечно же, режется, разве могло быть по-другому. Тихо ругается себе под нос, палец в рот засовывает, высасывая кровь из ранки, как вампир какой-нибудь ущербный.
- И что? Совсем не можешь контролировать? – Крис голову к плечу склонил, осколки взглядом гипнотизируя. А ведь они отлично подойдут к дырке в стене, что осталась от выстрела.
Кстати, надо не забыть ремонт с него стребовать. Бедная моя квартирка.
Надо встать, надо оглянуться, на Джерри посмотреть, а-то ведь он подойдет и будет опять в опасной близости, вдруг не получится повторно от него ускользнуть, сбежать трусливо. Надо встать, надо оглянуться, контролировать, следить, бдить.
За братом?!?! Он же… Он же…
Ведь он же единственный кому Кристиан доверяет полностью, безоговорочно на сто один процент из ста возможных. Он тот единственный, к кому мужчина не побоится повернуться спиной, от кого не ждет удара. Паранойя на это смеется ехидно в голове, она уже успокоилась, заняла свое место в голове Веста-старшего, устроилась уютным клубочком в мозгах. И начала напоминать, о предательстве, о лжи, о том наплевательском отношении брата к Крису, что было до, что было кажется всегда, будто бы пытаясь вернуть его к реальности, к тому что есть на самом деле, убрать все фантазии.
И прочь розовые очки, да?
Только он ведь чувствовал брата, его мысли, эмоции, не всегда за счет способности, они же братья как-никак. И ведь Джерри не только властью наслаждался, той которую имеет над Кристианом, ему ведь и самому приятно, да и… страшно ему тоже как и Крису. И, кажется, что этот страх нельзя назвать необоснованным. Присутствие брата Веста-старшего на миллионы кусочков разрывает, маски разбивает, осколки вон на полкомнаты разлетелись. Чьи осколки? Лампы? Маски? Криса?