Жаркое июньское солнце светило сквозь занавески, птички пели веселые песенки сидя на ветке перед окном, а слабый ветерок дарил блаженную прохладу. Как-то так поэты описывают солнечное летнее утро в своих рассказах. Но увы, в реальной жизни все обстоит немного иначе и из открытого окна доносятся далеко не соловьиные трели, а трехэтажный мат обитающих в этом заведение малолетних преступников. Хотя некоторые преподаватели, в этом плане, недалеко от них ушли.
     Алан очнулся в своей кровати. Странно, почему я  не слышал будильника? Мур попытался приподняться, чтобы взять мобильник, однако сил не оказалось ни на то, чтобы просто сесть на кровати, а даже на то, чтобы оторвать от простыни хотя бы руку. Да что со мной? Такое чувство, будто по мне проехал поезд.
    Услышав со стороны кухни какие-то звуки, мужчина насторожился. В нос ударил резкий запах сладких духов и цоканье каблучков по полу явно указывали на присутствие женщины. Только у одной представительницы данного пола в этом заведении была привычка выливать на себя каждое утро чуть ли не целый флакон духов. Ну и какого черта она забыла на моей кухне?
    - О, вы наконец-таки пришли в себя. - сказала медсестра, присаживаясь на край кровати. Ну надо же, впервые за несколько месяцев нашего общения, эта женщина наконец решила начать разговор первой. Когда она уже прекратит пожирать меня глазами. Неужели люди настолько глупы и не понимают, что если человек не видит, то это не значит, что он не сможет  кожей ощутить направленный на него взгляд. У меня, что настолько ужасный вид? Алан уже было хотел спросить какого черта тут происходит, однако не успел он открыть рот, как ответ пришел в голову сам собой.
     - Какое сегодня число? – спросил мужчина, примерно догадываясь, что пролежал в отключке дольше суток.
    - Семнадцатое июня. – спокойно ответила женщина, заботливо поправляя одеяло. - Вы пролежали без сознания двое суток. Алан, что случилось? Кто вас довел до такого состояния? От ее заботливого тона, только тошнота подкатывает к горлу. Так и хочется закричать на нее, но надо сдерживаться. На данный момент она единственный человек, который может сказать мне каким образом я оказался в своей комнате.
     - Я не помню – ровным тоном произнес мужчина, потому что сейчас он был совершенно не в том настроение, чтобы  затягивать заведомо тупиковый разговор. Легче сослаться на амнезию, чем в его состоянии придумать правдоподобную историю, а о том, что произошло. Ведь о том, чтобы сказать правду не могло быть и речи. Это больше никого не касается кроме нас двоих.
    -  Вас нашли в одном из карцеров на чердаке. Вы потеряли много крови. Правда, похититель перевязал ваши раны, пускай и немного небрежно. Алана едва заметно передернуло. Ага, ну прямо сама заботливость. Закрыв глаза, врач попытался восстановить в голове события злощастной ночи.. Чертов ублюдок. Однако как мужчина не пытался, он не мог вспомнить, что случилось после того, как он собственноручно вогнал стилет в свое тело…
    -  Кларисса, будьте так любезны, достаньте из верхнего ящика футляр с очками и положите его рядом с лампой. А что касается произошедших событий, то мне и самому интересно, что произошло. В ту ночь мне пришлось остаться на ночь в лаборатории, так как скопилось много бумаг. Рука снова начинает болеть. Видимо они решили просто промыть рану и наложить швы, вместо того чтобы прибегнуть к способностям местных деток  Видать побоялись, что к утру вся Бездна будет в курсе, что ночью неизвестный отделал заведующего по полной программе. Хотя полностью избежать слухов им все равно не удастся, однако я уверен, что Томас не из тех людей которые станут кричать на право и на лево о своем, так называемом, подвиге.  Так что слухи останутся только слухами. - Кларисса, вы бы не могли оставить меня одного? Уверяю вас, мне уже намного лучше. Мур попытался улыбнуться, но видимо у него это плохо получилось, да и голос похоже звучал довольно неубедительно, потому что медсестра ему не поверила.
    - Не говорите ерунды, Алан. Вы сейчас находитесь не в том состоянии, чтобы самостоятельно позаботится о себе. – укоризненно произнесла женщина, поднимаясь с кровати. Однако Мур уже ее не слушал. Он уже понял, что ближайшие пару дней ему придется терпеть эту особу, которая явно не собирается добровольно уходить. Они даже не удосужились отнести меня в больничное крыло. Хотя оно и к лучшему. Я бы не хотел проснуться посреди ночи и увидеть это отродье, восседающее на соседней койке. Да будь ты проклят, Свит! Так, нужно успокоиться. Из любой ситуации можно извлечь выгоду. Нужно лишь точно знать – как. Но вот почему-то сейчас положение кажется настолько безвыходным, что от отчаяния хочется лезть на стену.
     Следующие несколько дней прошли как в тумане. Уколы, капельницы, снова уколы и что еще хуже – непрекращающийся треп Клариссы. Присутствие постороннего человека в комнате жутко раздражало врача, однако эта женщина служила гарантом того, что англичанин не покажет носа в его комнате...
     Как-то ночью врача разбудил шум, доносящийся из коридора. Алан уселся в постели и прислушался. Услышав стук трости, по спине американца пробежали предательские мурашки, а рука потянулась за очками. Раньше бы мужчина не предал этому особого значения, ибо ночью по коридорам вечно кто-то слоняется, однако сейчас врач не на шутку испугался. Алан надеялся, что человек, идущий сейчас по коридору, пройдет мимо, однако незнакомец замер по ту сторону двери. Все надежды рухнули, когда в замке повернулся ключ, и дверь отворилась. Буквально через несколько секунд на пороге возникла до боли знакомая ухмыляющаяся фигура.
     – Как вы себя чувствуете, док? – спросил Томас, играючи покручивая в руках свою неизменную  спутницу. В тот же миг Алан с диким криком подскочил на кровати, бледный, с широко раскрытыми глазами. В комнате стояла кромешная тьма. Нашарив рукой очки и включив прикроватные лампы, врач стремительно поднялся с кровати и направился к двери. Пару раз дернув ручку, мужчина облегченно вздохнул. Дверь, как обычно, была заперта. Конечно, все ему приснилось. Дьявол, этому ублюдку все-таки удалось свисти меня с ума. Такими темпами я скоро стану параноиком…или уже стал. Надо вырвать эту занозу из своей головы, пока она еще не успела пустить корни. В эту ночь Алану так и не удалось заснуть, а ведь завтра тяжелый день. На двадцать первое июня был назначен плановый медосмотр. Томас явно придет туда. Черт, не хочу видеть его ухмыляющуюся физиономию. Боюсь, что у меня сдадут нервы и я просто полосону по его горлу  чем-нибудь острым…

Близилось утро, а Алану так и не удалось заснуть, поэтому он решил начать собираться на работу пораньше…
     Отпив из стакана, стоящего рядом с лампой, глоток-другой, мужчина поднялся с кровати и, достав из шкафа большое махровое полотенце, направился в душ. Включив холодную воду, при этом до отказа вывернув кран с холодной  водой, Мур  глубоко вздохнул, как будто собираясь нырнуть. Закрыв глаза, врач встал под тугие, приятно покалывающие тело струи, стараясь, чтобы вода не попадала на покалеченную руку. Через пару секунд Алан почувствовал, как уходит головная боль, мучавшая его последние несколько дней, а от ночного кошмара не осталось и следа.  Холодный душ всегда успокаивал его, помогая очистить голову от ненужных мыслей, а таких сейчас больше чем предостаточно…
     Обтираясь махровым полотенцем, врач взглянул в зеркало, висящее над раковиной. Проведя рукой по лицу, Алан слегка поморщился. Пятидневная щетина явно давала о себе знать. Надо бы побриться, да и вообще привести себя в порядок - вяло подумал американец. Благо рука уже не так сильно болела, однако врач опасался, что швы могут разойтись. Все-таки наложили их недавно. В итоге на такое нехитрое занятие как бритье, у Алана ушло намного больше времени чем обычно. Бриться левой рукой было довольно неудобно, так что нет ничего удивительного в том, что он умудрился пару раз порезаться, из-за чего пришлось вместо того чтобы пролистывать отчеты, попивая чашечку кофе, обрабатывать перекисью неглубокие порезы…
     Не без труда одевшись, Мур накинул на плечи медицинский халат, а затем, достав из ящика коробку со всякой медицинской "мелочью", опустился на кровать. Взяв связку шприцев, врач стал поочередно наполнять их очередной дозой транквилизатора. Все-таки привычка давала о себе знать. Следует быть готовым к тому, что неприятности могут подкрасться абсолютно незаметно. Хотя, как показала практика, шприцы оказались совершенно бесполезны в реальной ситуации. Я даже не смог ими воспользоваться. Немного подумав, Алан достал со дна коробки шприц с синим колпачком. Повертев его в руках, он положил его рядом с только что заготовленными.
     Заходить в лабораторию сейчас совершенно не хотелось, уж слишком свежи были воспоминания о той ночи, пусть там и успели навести идеальный порядок. Жаль лишь, что мобильник был разбит вдребезги, хотя такая мелочь почти не расстроила врача. Главное, что любимый скальпель не пострадал, а остальное неважно. Новый телефон всегда можно купить, а вот вещицу, которая была свидетелем твоих триумфов и падений, ничто не сможет заменить…
     Вернув на место коробку с лекарствами и, взяв с полки небольшую папку с бумагами, а так же заготовленные шприцы, врач покинул свою комнату... Спускаясь по лестнице, мужчина невольно вспомнил, как несколько дней назад он проделывал тот же путь, но в другую сторону. Еще не хватало каждый раз вспоминать это ничтожество, преодолевая расстояние от комнаты до рабочего места. Наконец пройдя по длинному коридору, делая вид, что не слышит перешептывающихся за его спиной малолетних преступников, и оказавшись перед дверью лазарета, Алан на несколько секунд замер в нерешительности, пытаясь привести мысли в порядок.
     Предварительно постучав в дверь, чтобы не напугать медсестру, Мур зашел в помещение. Заметив знакомую белобрысую фигуру, он лишь непроизвольно ухмыльнулся. Решил прийти в числе первых, Томас? Неужели так натерпелось поскорее меня увидеть? Как много вопросов, жаль лишь, что ты не сможешь мне на них ответить. Да и я не уверен, что хочу услышать ответ.
     - Доброе утро. – сказал мужчина, проходя к столу, делая вид, как будто сидящий на стуле человек его совершенно не интересует. Всего лишь очередной кусок мяса, отданный на растерзание медперсоналу.
     - Доброе – отозвалась медсестра, быстро извлекая из стопки нужную карту и протягивая ее врачу. – Вы как раз вовремя. Я уже  ввела лекарство, так что через пару минут можно начинать.
    - Сколько раз можно повторять, чтобы вы не кололи подобные препараты, предварительно не уложив пациента на кушетку. – ровным тоном произнес врач, забирая из рук нерадивой медсестры приготовленные бумаги. – Он же сейчас просто сползет на пол с этого стула. Такое чувство, как будто вы в первый раз используете подобное лекарство и не знаете, что его тело станет как желе и он не сможет пошевелить даже пальцем. А так же что-либо сказать. Свобода для творчества. Делай, что в голову взбредет.
     - Доктор, но я..– попыталась оправдываться медсестра.
     – И не смейте возражать, – перебил ее Алан. Выслушивать жалкие оправдания этой особы врачу совершенно не хотелось. - Мне все равно, каким образом вы это сделаете, но через пять минут это тело должно лежать на одной из кушеток, а не обтирать собой пол лазарета.– сказал мужчина, раскладывая на столе бумаги. – Это ваша ошибка и исправлять ее вы будите самостоятельно. Может хоть таким образом вы наконец запомните, и мне не придется повторять это впредь. Мур прекрасно понимал, что девушке просто было страшно находиться наедине с этим типом и она хотела как можно скорее накачать его препаратами, чтобы обезопасить себя. – И впредь оставляйте все свои эмоции за дверью. Нашли повод терять голову и создавать кучу проблем работающим с вами людям. Ну так и быть, можете позвать санитаров, но если я увижу подобное еще раз, то кроме смирительной рубашки вы больше ничего не получите.– сказал врач, сжалившись над девушкой. Все-таки ей будет просто физически не дотащить Томаса до кушетки. А когда все приготовления будут закончены, можно будет просто отослать ее куда подальше. Все-таки медсестрам не нравится заниматься подобными субъектами, так что она с радостью сходит мне за чашечкой кофе.

Отредактировано Alan Moore (2012-09-26 14:21:39)

- Не будьте таким суровым. Для здоровья вредно. Алан перевел взгляд с медсестры на ненавистное существо. Белоснежные волосы, на секунду открывшие безупречное лицо, которое казалось не возможно ничем испортить, заставили врача разом растерять все мысли. Относительно быстро придя в себя, Мур уже собрался огрызнуться, но вовремя опомнился и перевел взгляд обратно на медсестру.
     - Думаю, что пора начинать.– сказал мужчина, садясь за стол и придвигая к себе бумаги. Пару минут врач пытался сосредоточится на лежащих перед ним документах, которые требовали к себе особого внимания. Впервые с ним было такое, что работа ушла на второй план. Медсестра, мельтешившая перед ним, собирая в кучу все необходимые приборы, не вызывала совершенно никаких эмоций. Алану просто не было до нее никакого дела. В другой раз, мужчина бы прикрикнул на нее, из-за того, что она не подготовила все заранее, однако сейчас он как будто ее не замечал. Перед его невидящим взором сейчас стояли совсем другие образы, далекие от граф и цифр, напечатанных на листе бумаги... Глаза Томаса открыты и изумленно смотрят в потолок, как будто не верят в то, что душа давно покинула это тело и осталась лишь пустая оболочка, а тонкие струйки крови, впитавшиеся в белоснежную простыню кушетки, покрыли ее красивым узором. Как же я хочу свернуть тебе твою поганую шею, Свити, чтобы ты уже больше никогда не смог приблизится ко мне. Не хочу больше видеть тебя, слышать твое имя, да и вообще знать, что ты есть. Пару дней назад я бы даже согласился на лоботомию. Я готов был сделать почти все что угодно, лишь бы больше не видеть тебя в своих снах. И вот настал долгожданный момент – ты в моих руках и я могу делать что хочу.
     Убедившись, что девушка наконец приступила к выполнению своих обязанностей, Алан взял один из лежащих на столе листков и положил его в свою папку, прекрасно зная, что не найдя нужного бланка, медсестре придется оставить их наедине, пускай и на несколько жалких минут. Однако и этого будет достаточно. Пока достаточно. Как хорошо, что в свое время он воздвигнул между собой и персоналом невидимую стену, и они не достают его своей тупой болтовней, не перегружая его мозг своими бытовыми проблемами. Мур снова перевел взгляд на Томаса. Тебе не поднять рук - внутренняя тяжесть заливает тело свинцом. Все, что ты сейчас можешь - это, смотреть в потолок и гадать, что же я с тобой сделаю. Интересно, ты так же как и я все еще не веришь, что все это действительно происходит. С тобой… Со мной… С нами обоими. Мне никогда не сломать тебя до конца, чтобы я не предпринял, поэтому от тебя нужно просто избавиться. Интересно, сейчас ты жалеешь о том, что оставил меня в живых или ты действительно надеялся, что меня нескоро найдут, и я просто истеку там кровью?
      Услышав рядом шелест макулатуры, врач лишь фыркнул про себя. Судя по хаотично перебираемым бумагам, девушка явно нервничала. По ней было заметно, что ей совершенно неуютно находится под пристальным надзором заведующего. Что такое? Что-то потеряли? Какая жалось. Наконец оставив попытки найти нужные листы, медсестра, промямлив что-то себе под нос, быстренько скрылась за дверью. Услышав звук захлопывающийся двери, Мур отложил не интересующие его бумаги в сторону. Встав из-за стола, врач медленно подошел к объекту своей ненависти, как будто пытаясь тем самым растянуть удовольствие, и опустился рядом с ним на кушетку.
    - Как ваше самочувствие, Сир? – спросил мужчина, откинув челку со лба англичанина, чтобы лучше видеть его лицо. -  Ах нуда, вы же сейчас немы как рыба. С какой-то стороны это даже печально, ибо в стенах этого заведения трудно найти достойного собеседника. Дотронувшись кончиками пальцев до губ англичанина, мужчина только сейчас осознал, что так и не одел перчаток. Непростительная оплошность для врача. - Знаешь, Свити, я долго думал, чтобы с тобой сделать.  Может мне вырвать тебе зубы один за другим, чтобы ты больше не мог демонстрировать своей фирменный оскал? –с издевкой  спросил мужчина, слегка оттягивая губу. Я хочу снова увидеть блеск твоих синих глаз, как тогда в лаборатории. Блеск желания насладится человеческими эмоциями, помноженной на привычку причинять боль. Как такой человек как ты умудряется сдерживать себя? Ведь когда ты действительно хочет чего-то, то я уверен, что ты с легкостью получаешь желаемое. - Я не собираюсь тебя убивать Томас. Я никогда не смешиваю работу с личной жизнью, да и еще той ночью я сказал тебе, что не люблю убивать. Я не виноват в том, что человеческое тело настолько несовершенно, но ты выносливее их. Ты выживешь всем назло, что бы с тобой не сделали. - сказал мужчина, зарывшись другой рукой в волосы англичанина. - Было бы проще, реши мы эту проблему сразу, еще тогда на чердаке. Так нет же, ваше высочество всегда все делает по-своему. Чего ж ты так не любишь легких путей, а? Ну, в этот раз я тебе удовольствия не доставлю. Меня эти игры уже достали дальше некуда.

Алан ожидал, что англичанин может выкинуть какой-нибудь фокус во время медосмотра. Все-таки все, что хоть каким-нибудь боком касалось этого человека, не поддавалось никакой логике и противоречило представлению врача о людях в целом. Снова ты  дерзко смотришь на меня, а по губам скользит неизменная надменная улыбка. Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь окажусь рядом с человеком, расслабиться вблизи которого так же опасно, как засунуть голову в пасть аллигатору.
     - Порою, твое присутствие доставляет мне определенное эстетическое удовольствие, Томас, но при условии, что ты лежишь тихо. – сказал мужчина, отнимая рука от губ блондина. - Сударь, вы кажется забыли, что мы находимся в лазарете и я в любой момент могу просто взять и зашить вам рот. Так что впредь тщательнее подбирайте слова, а то можете случайно языка лишиться. Тонкие пальцы вновь зарылись в волосы, перебирая белоснежные пряди, временами неосознанно лаская кожу головы. Казалось бы, настал момент, которого врач ждал на протяжении нескольких дней, однако все-таки что-то было не так. Стало как-то скучно… с ним таким… беззащитным. Я хочу играть с живым человеком, а не с куском мяса, прикованным к кушетке. Полчаса назад мне требовалась вся моя выдержка, чтобы сохранить хладнокровие, при виде Томаса. Все то время, что я провел в своей комнате, зализывая полученный раны, я думал о том, чтобы с ним ничего не случилось, пока я нахожусь в таком состоянии. Ведь его с учениками могли отправить на какое-нибудь задание, с которого он мог просто не вернуться. Тогда мне казалось, что внутри моего тела сосуществуют две совершенно разные личности: одна желала обидчику скорейшей смерти, а другая каждый день уповала на то, чтобы он остался цел и невредим и чтобы никто не догадался, кто повинен в моем плохом самочувствии. «Он твой. Не отдавай его. Только ты имеешь право заставить его страдать. Только ты можешь причинять ему боль. И только ты решаешь когда ему следует умереть и никто другой» - звучал голос в его голове.
    - Кого ты видишь во мне, Томас? Соперника, которого следует уничтожить? Очередную фигуру на шахматной доске, через которую ты просто перешагнешь,  на пути к своей намеченной цели? Или же ты видишь во мне приз, который желаешь получить в конце нашей, так называемой, игры?…Наши судьбы связаны и меня это бесит, а в какой-то степени даже унижает. Мне хочется порвать эту связь, даже потеряв все что имею. Хотя, скорее всего, сейчас во мне говорит уязвленная гордость, уж слишком свежи воспоминания. Все-таки довольно непросто, спустя так мало времени, смотреть в глаза этому зверенышу. Непривычно видеть Томаса так близко. Вновь заглянув в его глаза, врач ясно увидел чувство осознанного превосходства над остальными людьми и в частности над собой, и именно это помогло ему вспомнить о том, что все то, что сейчас заполняет его мысли, его заботить по идее вообще не должно. Даже если я буду знать, что он чувствует, мне не удастся понять, что действительно скрывается за этой красивой оболочкой.
     - Я хочу избавиться от всего, что хоть как-то может мне напомнить наши прошлые встречи, Томас. – продолжил врач, кончиками пальцев обрисовывая контур лица англичанина, а затем, соскользнув на шею, стал по привычке отслеживать яремную вену. Мне иногда доводилось оборачиваться от ощущения пристального изучающего взгляда, уставившегося мне в спину. Впрочем, теперь я знаю, что если почувствую его вновь, то это будет не плод моего воображения, а вполне реальный человек. Снова забывшись в своих мыслях, Мур не сразу обратил внимание на то, что пальцы, некогда оглаживающие шею Свита, переместились ниже, теперь очерчивая линию ключиц. Что-то я совсем замечтался…А это еще что? – удивился мужчина, заметив на шее парня золотой крестик.
- Сударь, неужели вы уверовали в Бога? – усмехнулся врач, поддевая указательным пальцем цепочку.

- А я и не угрожаю. Я всего лишь констатирую факты. –  несколько раздраженно пояснил американец - Не слишком ли вы переоцениваете себя, говоря, что уже прибрали меня к рукам? А хватит ли силенок удержать меня, сударь? Или предел ваших мечтаний - это  сломанная, покорная кукла, смотрящая на вас глазами полными отчаяния и страха? – спросил врач, стараясь контролировать раздражение. - При ином раскладе вам меня не заполучить. Так стоит ли игра свеч, Сир? Одумайтесь, ведь еще не поздно отказаться от этой затеи. Как я рад, что в ближайшее время не предстоит никаких серьезных операций. Мои нервы итак на пределе. Разве может кто-то кроме врача понять все то напряжение, когда нож вот-вот коснется плоти и будет сделан первый надрез. Ведь именно в тот момент ты понимаешь, что стоит отклонить лезвие хоть на миллиметр, и лежащее на столе тело можно будет смело накрыть простыней, не утруждая себя  такой мелочью, как наложение швов. Почувствовав ладонь на своей щеке, Мур сначала хотел по привычке отстранится, однако почему-то этого не сделал. Теперь врач уже не испытывал сильного дискомфорта от прикосновений Томаса. Алан был уверен, что если бы англичанин мог нормально двигаться, то он снова бы почти прижался губами к его уху и заговорческим шепотом прошептал какую-нибудь очередную гадость. Неужели настанет время и я буду желать тех снов, которые мучали меня всю прошедшую неделю?  Какими бы ужасными и возмутительными они не показались бы мне сейчас, я все равно захочу видеть их. Захочу увидеть его лицо. Так, с каких это пор я вообще думаю о подобных вещах? Мы оба сделали чудовищную глупость, благодаря которой до сих пор живы и продолжаем расшатывать друг другу психику. Такими темпами мы станем местным посмешищем и вместо того, чтобы обходить нас стороной, стараясь лишний раз не заговаривать с нами, местные детки начнут показывать на нас пальцами и  открыто смеяться нам в лицо.
     - Что вам снится по ночам? Боль ударяет в виски с новой силой, перед глазами врача все опять начинает расплываться, будто кто-то невидимый стянул с него очки. Врач вспомнил, как уже целую неделю  лежал в своей кровати, безуспешно пытаясь заснуть, а в итоге по несколько часов просто  изучал потолок своей спальни. Хотя какая неделя…целый месяц он жил как на автопилоте, пытаясь забыться в чем угодно: начиная от работы и заканчивая поиском какого-нибудь хобби. Он хотел довести себя до такого состояния, чтобы было некогда даже подумать о мести. Но все попытки занять себя  чем-нибудь потерпели неудачу. Ну зачем, зачем надо было напоминать мне об этом? Так это был сон или нет?  Неужели в одну из ночей он действительно приходил ко мне? Не может быть, чтобы я настолько громко кричал. Дверь была закрыта, а через стены он ходить, к счастью, не может, значит, все мне приснилось.
     - Вы, Томас. – ответил врач, продолжая рассматривать золотую побрякушку. Американцу почему-то показалось, что лучше всего будет ответить правду, чтобы поскорее закрыть эту тему – Только человек из моего сна сильно отличается от оригинала. Знаете, я даже немного разочарован. А может мне накачать вас наркотиками, а потом сидеть и наблюдать, как ваше высочество выгибает спину под руками молоденькой медсестрички? Или вы способны получить разрядку только от рук мужчины? – поинтересовался Мру и неожиданно для самого себя, не удержавшись, прижался губами к горлу мужчины, выпуская из рук презренный метал. Алану стоило больших усилий удержаться и не прикусить кожу на шее мужчины, опасаясь лишних домыслов медсестры. Я не знаю чего хочу, и это действительно меня пугает. Неужели я скоро начну чувствовать ломку, когда его не будет рядом. Значит тебе придется быть рядом, Томас, потому что я не люблю нуждаться в чем-то. Ты должен быть так близко, что бы я мог слышать биение твоего сердца. А пока, надо чтобы маска спокойствия снова въелась в кожу, чтоб никто не заметил, что я постоянно думаю о тебе. Врачу нравилось наблюдать за тем, как одни эмоции сменяют другие. Смотреть, когда человек, смеющийся на протяжении нескольких минут, через пару секунд начинает захлебываться собственными слезами, поэтому врач пришел в неописуемы восторг, когда глаза Свита перестали блестеть, а губы слегка дрогнули, от нахлынувших на него эмоций. Немного отстранившись, американец ухватился за цепочку, и уже было хотел рвануть украшение на себя, как вдруг в голову пришла другая идея. Аккуратно расстегнув замок, Мур стянул украшение с шеи англичанина.
     - Пожалуй, я заберу это в уплату своих разбитых очков, а так же испорченной одежды. – сказал врач, застегивая цепочку на своей шее, пряча крестик по рубашку. – Сударь, мне кажется, что вам пора укоротить челку. Разве можно прятать такие прекрасные глаза под выжженными перекисью волосами?

Пять…десять…пятнадцать минут…Сколько нужно времени, чтобы сделать все необходимые приготовления для новой игры? Сколько сил нужно приложить, чтобы хоть на пару минут оторваться от того, кто полностью занимает твои мысли? Медицина - вот что было смыслом всей его жизни, которому Алан отдавал всего себя, без остатка. Кто бы мог подумать, что однажды он встретит того, кто заставит его забыть обо всем на свете, притягивая к себе взгляд врача, очаровывая его своим внутренним миром. И вот сейчас, на свой страх и риск введя Томасу двойную дозу лекарств, Алан на какое-то время пересел за стол. Муру уже начали надоедать попытки Свита прикоснуться к нему. Он привык, что пациенты обычно неподвижно лежат и молят Господа Бога о том, чтобы их наконец оставили в покое.
      - Если уж и эта доза лекарств окажется не способной сдержать вас, Томас, то останется лишь просто вас застрелить, ибо переводить очередную пару фиксаторов не входит в мои планы. Тем более, что я уже видел с какой легкостью вы способны от них избавиться. Почти не восприимчив к химическим препаратам…Для меня это огромная проблема, потому что я оказываюсь совершенно беззащитным перед этим типом. Что это, врожденный дар, помноженный на постоянную практику приема наркотиков? Этому должно быть логическое объяснение. Но я уверен в одном – это точно не последствия внедрения гена индиго.
     Сейчас врачу больше всего хотелось наплевать на все существующие правила, открыть окно и просто закурить. Он даже не замечал ноющую боль в раненой руке. Если пару часов назад он старался шевелить ей как можно меньше, то сейчас ему было все равно. Он не хотел лишать себя удовольствия, а швы…швы можно наложить еще раз. Казалось бы то, что Томас, наконец-то, дал волю своим чувствам, должно было  привести врача в неописуемый восторг, однако почему-то этого не произошло. Таким Свит ему определенно не нравился и был абсолютно не интересен. Как будто лишив англичанина возможности двигаться, врач отнял от него что-то важной, что-то, что делало его чем-то выделяющимся из приевшейся серой массы. Однако Алан до сих пор чувствовал руки англичанина на своей шее. К горлу подкатил противный комок, стоило врачу только вспомнить, как пару дней назад этот тип с таким же остервенением держал его за ворот рубашки. Врач не знал, что тогда отражалось в глазах блондина, но он был уверен, что испытываемые тогда эмоции кардинально отличались от тех, которые Алан разглядел в его глазах пару минут назад. Бессильная злоба. Свиту определенно не идет быть жертвой. Похоже, эта побрякушка имеет для тебя определенную ценность, раз он был готов свернуть мне шею, прекрасно понимая, что в этот раз ему не удастся выйти сухим из воды. От одного воспоминания своих кошмаров, мне хочется быть как можно дальше отсюда и напиться до отключки, хотя я на дух не переношу спиртное.
     Сделав в медкарте Томаса пометку «почти невосприимчив к лекарствам», врач выдвинул один из ящиков стола и достал оттуда небольшой рулон скотча и ножницы. Встав из-за стола, он снова подошел к лежащему на кушетке телу. Отрезав небольшой кусок ленты, он заклеил мужчине рот. Врачу не хотелось, чтобы мужчина ляпнул что-нибудь лишние в присутствии медсестры. Да и вообще, хотелось немного посидеть в тишине, а вечные подколы англичанина не  давали сосредоточится на своих мыслях, заставляя врача обдумывать ответы на заданные вопросы. 
     Отложив ножницы в сторону, врач достал из внутреннего кармана медицинского халата связку шприцев и, немного покрутив ее в руках, извлек один из них. Сняв синий колпачок и отбросив его в сторону, Алан сделал белобрысому очередную инъекцию. Много раз я читал про эффект плацебо, но никогда не видел его воочию. Посмотрим, как он отреагирует на обычный физраствор. Конечно, есть люди, не подверженные влиянию этого эффекта. Они не поддаются внушению, убеждению, ожиданиям. Я надеюсь, что ты окажешься не из их числа и я смогу как следует развлечься, наблюдая за тем, как ты будешь пытаться скрыть все нарастающие возбуждение от медсестры. Той ночью ты сполна насладился моими эмоциями гаденыш, теперь настало время поделиться своими. Живой, блестящий ум манил Алана, а постоянно изменчивые мысли англичанина воспринимались им как вызов. А что может быть для ученого более соблазнительным, чем неразрешимая загадка? И блондин был живым ее воплощением. Умственные способности Томаса очаровывали не меньше, чем его внешний вид. Однако если бы врача привлекла только внешность мужчины, то он бы быстро потерял к нему всякий интерес и просто усыпил как бездомную собаку. Довольно скучно, когда все понятно и просто, как два плюс два.
  - Таким сокровищем как вы, Томас, совершенно не хочется делиться. – протянул врач, взяв в руку ножницы и оттянув одну из прядей белоснежной челки.  Пару раз щелкнув ножницами, мужчина слегка отстранился. – Да, с такой длинной вам явно будет лучше, Сир. Стряхнув отрезанную "шерстку" с лица англичанина, врач уже было хотел приняться за следующую прядку, как вдруг дверь лазарета тихонько приоткрылась и помещение зашла медсестра, держа в руках новые бланки. Вернулась все-таки. Может надо было прямым текстом попросить ее погулять какое-то время? Хотя нет, не стоит привлекать к себе внимание.
    - Как оказалось, мистер Томас у нас почти невосприимчив к лекарствам, так что мне пришлось сделать еще пару инъекций. -  спокойно сказал врач, даже не соизволив повернуться лицом к коллеге.
    -  Может стоит поставить ширму? Как бы там ни было, но от такой дозы сильных лекарств, он вряд ли сможет нормально контролировать свое тело в ближайшее время. Или мне позвать кого-нибудь, чтобы после осмотра его отнесли в комнату? – неуверенно предложила медсестра, замерев рядом с дверью, не решаясь подойти ближе. Она конечно заметила, что у мужчины был заклеен рот, однако сделала вид, что не придала этому никакого значения. Девушка итак его боялась, а узнав, что против него лекарства почти бессильны, пришла в ужас. Алан был готов поклясться, что сейчас она больше всего на свете хочет как можно скорее избавиться от Свита. И она лишь вздохнет с облегчением, если его тело вынесут от сюда ногами вперед.
    - Ширмы будет достаточно. Поверьте, максимум минут через двадцать, он снова сможет шевелиться. Может он уже способен свернуть нам с вами шею, а сейчас просто лежит и выжидает подходящий момент. Да и вряд ли он помешает осмотру других пациентов. Если хотите, то можете сначала разобраться с его бумагами, а я пока начну осмотр – предложил врач, едва заметно улыбаясь, заранее зная, что девушка с большей охотой займется заполнением формуляров, чем подойдет к Томасу…
     Через пару минут кушетку от основного помещения отделяли две ширмы, тем самым скрывая мужчин от растерянного взгляда медсестры. Убедившись, что внимание девушки полностью сосредоточено на документах, Алан убрал ножницы в карман халата.
    - Томас, ты уже чувствуешь, как наркотик течет у тебя по венам, смешавшись с кровью? Знаешь, это идеальная вещь для того, кто хочет полностью насладиться унижением другого человека. Мне определенно нравится играть с тобой,- прошептал врач, взъерошивая волосы англичанина, чтобы неровные пряди не так сильно бросались в глаза. Сейчас в его взгляде можно было различить промелькнувшие искорки азарта. Всегда нравилось. Это только разминка, а дальше… я тебя уничтожу. Ты всего лишь минутная слабость, брешь в броне, я заделаю ее наглухо, но это будет позже, а пока…А пока я хочу касаться тебя и, удерживая твое лицо за подбородок, смотреть в глаза, глядящие на меня с вызовом и нескрываемым презрением.  Я больше чем уверен, что когда эта пародия на аристократа оклемается от большой дозы лекарств, то придет по мою душу. Ответы на мои прошлые вопросы дались ему с трудом, однако я приготовил достаточно вопросов, чтобы, как минимум, довести его до праведного гнева. – Продолжим, Сир? – спросил Алан пересаживаясь ближе к изголовью. Аккуратно приподняв голову Томаса, врач переложил ее с кушетки к себе на колени. Откинув со лба англичанина челку, чтобы видеть его глаза, врач окликнул медсестру. Примет ли он безвредную жидкость за сильный наркотик или спишет отсутствие эффекта на свою невосприимчивость к лекарствам? Скоро узнаем…

- Не волнуйтесь. Если вы вдруг умрете, я не отдам детям ваше тело, так же как и вашу излюбленную трость. Думаю, что она будет неплохо смотреться с моим осенним плащом. – прошептал мужчина, оглаживая кожу за ушами англичанина. Будь на месте Томаса пушистый котенок, подобные прикосновения заставили бы его жмуриться и почти урчать от удовольствия. - А что касается вашей побрякушки, то я переплавлю ее во что-нибудь более нейтральное. Никогда не любил церковную атрибутику. Думаю, что в городе найдется хороший ювелир и я смогу съездить к нему сразу же после того, как закончу с вами.
     Не успела медсестра появиться в поле зрения заведующего, как в дверь кто-то постучал. Они все что, сговорились меня сегодня достать? Я не могу нормально работать в таких условиях.
     - Похоже, что мы слишком засиделись с одним пациентом– сказал врач, в голосе которого можно было различить что-то среднее между раздраженностью и беспокойством. – Принесите мне карту Свита и все нужные формуляры. Я сам разберусь с ним, а вы займитесь следующим наставником. Ну или кого там черт принес. Все-таки без мобильника довольно неудобно. Ладно, сейчас не время думать о подобных мелочах. Впервые за свою долгую врачебную практику Алан по-настоящему испугался. Его сердце забилось так быстро, что какое-то время он не мог вдохнуть воздух. Сейчас врач больше всего боялся, что англичанин, протяжно выдохнув в последний раз, больше не откроет глаза. А что если я переборщил с дозой? Я даже не могу толком понять как он отреагировал на мой маленький эксперимент. Пару минут назад его взгляд уже был слегка расфокусирован, а зрачки расширены. Он уже минут десять лежит неподвижно, да еще и глаза закрыл. Чертов отброс! Взяв из рук медсестры ручку и нужные бумаги, Алан принялся медленно вписывать цифры в нужные графы. Уж что-что, а опыт в подделывание документов подобного рода у него был довольно-таки большой, так что ему не составило труда создать иллюзию проведенного обследования. Черт, Свит, ну какого беса тебе приспичило закрыть глаза? Как я узнаю потерял ты сознание или нет! Вечно ты создаешь мне проблемы. Видно я пошел в отца. Он тоже не любил возиться с живыми людьми. Поэтому я, как и он, не захотел работать в хирургическом отделении и мечтал как можно быстрее смотаться из скорой. Патологоанатомы не видят страданий и слез, не слышат стонов умирающих. В отличие от своих коллег они работают абсолютно спокойно, и поэтому могут не волноваться за свою психику. Ну, за исключением появления у некоторых индивидуумов специфического юмора. Нет почти никакой ответственности, нет опасности летального исхода, но в то же время это довольно скучно и быстро приедается. Совсем другое дело работать с психически нездоровыми людьми. По крайней мере, это временами довольно забавно. Алан всегда относился к людям, как к куску мяса, ибо каждого жалеть себе дороже. Просматривание сводок о произошедших дтп и других несчастных случаях, не вызывали у  Мура никаких эмоций. Люди погибали настолько однообразно, что частенько возникало желание не пачкать руки, а просто самому написать в заключении причину смерти.
    - Я не стану прятаться или убегать от вас, Томас. Вы сможете найти меня в лаборатории или в моей комнате. Он не побоялся прийти сюда сегодня, прекрасно понимая, что его ждет. И это достойно уважения. Сегодня ночью мой кошмар станет явью. Врача немного раздражала такая перспектива проведения вечера, однако она стала бы логически правильным завершением прошедшего дня. Жаль, мне так и не представилось возможности лицезреть его в образе хищника. Алан на секунду прикрыл глаза, представляя, какой податливой могла бы чувствоваться шерсть под его пальцами. Врач постарался как можно быстрее избавиться от подобных мыслей, прежде чем  он опять совершит какую-нибудь невероятную глупость.
    - Вы закрыли глаза, чтобы случайно не встретиться со мной взглядом? Неужели я настолько вам противен, Томас? – поинтересовался врач, откладывая заполненные формуляры в сторону. Даже если бы я стал втыкать в его плоть шприцы, это не дало бы никакого результата. Запугивания на него не действуют. Врача едва заметно передернуло, когда он вспомнил, как пытался померить англичанину температуру и что за этим последовало. Оглядываясь назад, он никогда точно не узнает, почему так бурно отреагировал на поцелуй Свита. И даже если он узнает почему, то не поймет, в каком отделе мозга произошел сбой, тем самым позволив ему сделать настолько монументально глупую вещь, как добровольно впустить в свое личное пространство представителя своего пола. Подцепив ногтем край скотча, врач резко сдернул его.
- Посмотрите на меня, Томас. – сказал мужчина, проводя подушечками пальцев по покрасневшей коже – Пожалуйста.

К любому можно найти подход, Томас. И ты не исключение…
      - Я стараюсь говорить на понятном вам языке, Томас. Ничего личного. – спокойно ответил врач, отнимая руку от лица мужчины. Снова взяв отложенную прежде шариковую ручку, Алан распахнул рубашку на груди Свита, тем самым обеспечивая себе доступ к его телу. Дотронувшись стержнем до импровизированного холста, врач невольно улыбнулся. Тонкие пальцы нежно держат шариковую ручку, которая плавно скользит по бархатистой коже, покрывая ее абстрактным узором. Как жаль, что сейчас в моем распоряжении лишь один цвет, хотя я могу добавить немного красного, но лучше пускай все остается как есть.. Красивое лицо Томаса притягивало и отталкивало одновременно, потому что из-за большой дозы лекарств оно выглядело каким-то безжизненным. Даже немного кукольным. Если бы в помещение было темно, то Алан был бы готов поклясться, что одна из бабушкиных кукол встала со своего постамента и благосклонна протянула к нему свои руки. Врачу хотелось взять скальпель и попытаться довести лицо своей кисы до совершенства. И плевать, что у него совершенно нет опыта в проведении подобных операций. Всегда можно попрактиковаться на ком-нибудь другом. Подобные операции требуют ювелирной точности и чутья истинного хирурга. Ведь не зря же говорят, что пластический хирург - это скульптор с медицинским образованием. Только вот  в отличие от художника, врач имеет дело с живым материалом, а не с податливой глиной. Здесь нужны глубокие медицинские знания и чувство прекрасного наряду с понимание меры. Ведь красота человеческого тела определяется его общей гармонией и соблюдением определенных пропорций, а не отдельными его частями…Забывшись в своих мыслях, Алан не заметил, как отложил ручку в сторону, а затем мягко разжал сжатые в кулак пальцы англичанина, высвобождая нещадно измятую ткань.
     - Не перечьте мне, Томас. – прошептал американец, переплетая пальцы мужчины со своими. – Поверьте, так будет лучше для нас обоих. До него ни у кого не получалось вызвать у меня каких-либо  сильных чувств. Но почему я не могу унять эту противную дрожь? Может быть потому, что время смогло вытеснить из моей души все эмоции кроме всепоглощающей ненависти? По началу мне не хватало выдержки просто чтобы встретиться с ним взглядом, ни то чтобы просто случайно с ним заговорить. Тогда мне казалось, что лучше ни в коем случае не оставаться рядом с ним в одном помещении и не сталкиваться в коридоре…
     Врач не знал сколько времени он вот так просидел, держа ненавистное существо за руку. Пару раз из-за ширмы показывалась медсестра, интересуясь все ли впорядке. Благо врач предвидел то, что женщине может прийти в голову потревожить их, поэтому он заблаговременно застегнул пуговицы на рубашке Томаса, скрывая под его одеждой свое художество. Заметив, что англичанин стал постепенно приходить в себя, ( об этом свидетельствовало пусть пока частичное, но все-таки возвращение моторных функций) Алан, аккуратно вернув Свита в первоначальное положение, поднялся с кушетки и слегка потянулся. Я совсем потерял счет времени. Я итак уделил слишком много внимания его персоне...Склонившись над лежащим перед ним телом, врач из любопытства решил обследовать карманы Томаса. Ему было интересно, что же этой блохастый комок шерсти носит с собой кроме своей милой тросточки. Окинув придирчивым взглядом гору извлеченного «мусора», мужчина остановил свой взгляд на мобильном телефоне. Покрутив в руках изъятую вещицу, Мур снял заднюю панель, правда при этом чуть случайно ее не сломав. Вынув сим-карту, врач положил ее обратно в карман англичанина.
     - Сударь, я надеюсь вы не против, если я позаимствую ваш мобильный телефон? – поинтересовался врач, стараясь больше не встречаться взглядом со Свитом. Ведь иначе ему может просто не хватить духа, чтобы уйти. Уж слишком велик соблазн остаться. Я прекрасно понимаю, что своими действиями приближаю час своей смерти, но разве я виноват в том, что стоит мне его увидеть, как я просто перестаю нормально соображать. Ах, если бы ты только мог знать, что ты делаешь со мной. Я надеюсь, что ты никогда этого не поймешь и не сможешь этим воспользоваться.
     - Курить вредно для здоровья, Томас. Насколько я знаю, вы очень трепетно относитесь к своей фигуре, раз каждый вечер доводите себя почти до изнеможения в спортивном зале. – укоризненным тоном заметил врач, складывая личные вещи мужчины в карман больничного халата, чтобы позже, собрав воедино все части головоломки, попытаться увидеть полную картину. - Знаете, что-то мне становится скучно. Вам не идет быть жертвой Томас. В таком виде вы не вызываете никаких чувств кроме отвращения и жалости. Поверьте мне на слово, подобные эмоции ну никак не располагают к продолжению разговора. Думаю, нам стоит продолжить нашу милую беседу, когда вы придете в себя. Я хочу узнать больше о человеке, изменившим мою жизнь...
     Собрав в кучу все заполненные бланки и напоследок, не удержавшись, взъерошив англичанину волосы,  Алан вернулся обратно к столу. Взяв в руки папку с документами и, вложив в нее только что заполненные бумаги, врач еще раз беглым взглядом окинул помещение. Убедившись, что ничего не забыл, он попрощался с медсестрой, а потом вышел, аккуратно притворив за собой дверь. Считай, тебе по-настоящему повезло, что сегодня пересеклись лишь наши пути, но не наши интересы, Томас. Горькое чувство обиды, пожирающее его душу вот уже на протяжение десяти лет, почти исчезло. Ее место заняло сладкое чувство мстительного удовлетворения...

Сочетание и состояние вещей могут многое сказать о своем хозяине, ведь именно они подчеркивают нашу индивидуальность, они такие же разные, как и мы. – думал мужчина, раскладывая на кровати изъятые у англичанина вещи. Буквально несколько минут назад ему удалось избавиться от назойливой медсестры, которая решила накачать его снотворным, чтобы заядлый трудоголик наконец перестал напрягать руку и просто отдохнул. При других обстоятельствах Алан бы не отказался от подобных таблеток, однако сегодняшней ночью спать было крайне нежелательно. Только вот почему-то женщине не пришло в голову, что довольно глупо пытаться втихаря накачать начальника таблетками, уверяя, что это обычное обезболивающие. Неужели она меня настолько недооценивает? – промелькнуло в тот момент в голове мужчины. Муру больше ничего не оставалось, как сделать вид, что действительно поверил в ее лож и покорно взять предложенное лекарство. Благодаря своему прошлому месту работы, а именно психиатрической клинике, врач знал достаточно способов создания видимости принятия лекарств. Ведь не всегда же в психушку попадают люди, у которых действительно наблюдаются серьезные отклонения в психике. Иногда попадаются и весьма здравомыслящие экземпляры, в планы которых явно не входит впадать в зависимость от препаратов. Если уж находясь в таком незавидном положение под наблюдением большого количества людей они умудрялись обхитрить разом несколько медсестер, то обвести вокруг пальца одну женщину, которая даже не допускает мысли о том, что врач может повести себя подобным образом, явно не составит большого труда. Как говорится: и овцы целы, и волки сыты. Медсестра сможет спокойно вернуться к своим прямым обязанностям, а Алан избавиться от ее опеки на продолжительное время.
     Наконец оставшись наедине со своими мыслями, Мур оценивающим взглядом окинул лежащие перед ним предметы. Теперь можно расслабиться и проанализировать события прошедшего дня, а в особенности незапланированную экскурсию по чужой жилплощади. На удивление, в комнате Томаса творился жуткий беспорядок, что было совершенно ему не свойственно. Казалось, что по помещению пронесся смерч. Смерч по имени Томас Свит. Интересно, это последствия ночи, которую мы провели мило «болтая» на чердаке или я не имею к устроенному им погрому  никакого отношения? Единственной вещью, заинтересовавшей врача кроме трости, оказался черный король, валяющийся на блестящем полированном полу в нескольких футах от софы. Американец до сих пор прекрасно помнил, как наклонился, чтобы подобрать короля и заметил еще несколько "падших солдат", разбросанных по полу, как будто Томас вскочил на ноги и опрокинул доску, тем самым разбросав по полу шахматные фигуры. Сударь, не вы ли пытались меня убедить в том, что жизнь похожа на игру в шахматы? Тогда почему вы разбили доску? Неужели без меня ваша жизнь потеряла всякий смысл? Этой ночью я обязательно спрошу вас об этом. Откинувшись на спину, Алан на несколько секунд прикрыл глаза. Томас негласно выбрал белые фигуры, что давало ему преимущество первого хода. Хотя, ведь это именно он напал на меня тогда, тем самым положив начало нашей войне. Только на обдумывание ходов у нас уходит намного больше времени, чем в обычной игре. Было бы довольно забавно сыграть с ним в обычные шахматы, не присваивая фигурам каких либо образов…
     Врач даже не стал переодеваться, считая, что незачем утруждать себя понапрасну. Включив светильники, стоящие по бокам от кровати, Алан беглым взглядом окинул свою комнату. Говорят, что сочетание черного и красного сильно давит на психику, мол в подобной комнате невозможно расслабиться, однако в такой цветовой гамме я чувствую себя намного лучше, чем в той же комнате мистера Свита. Его комната показалась мне какой-то безжизненной, лишенной ярких красок. Складывалось такое ощущение, как будто я оказался в одном из помещений больницы, пускай и со вкусом обставленной…
     Поднявшись с кровати, Алан подошел к письменному столу. Достав из верхнего ящика папку с набросками, он вернулся обратно на кровать. Открыв ее, врач стал быстро перебирать листы один за другим. Найдя среди кучи рисунков нужный, он отбросил более не нужную папку в сторону. На альбомном листе был изображен мальчик лет семи, который прижимал к своей груди маленькую бумажную фигурку. Казалось, что через пару секунд ребенок усядется на карточки у очередной лужи и пустит с ладони самодельный бумажный кораблик. Почему то Алан представлял себе маленького Томаса именно таким. Думая о его прошлом, он видел ребенка, волосы которого еще не выжжены перекисью, а глаза все  еще смотрят на мир с неиссякаемым детским оптимизмом. Положив рисунок рядом с остальными предметами, Мур поднял за цепочку серебряные  часы и положил их себе на ладонь. Немного покрутив их в руках, врач остался доволен работай мастера, однако выгравированная на них фраза немного портила общее впечатление. Врачу она казалась немного неуместной и вызывала жуткое желание взять что-нибудь острое и сделать так, чтобы ее не было видно. Взяв часы за цепочку, американец стал раскачивать их подобно маятнику. Время движется и его остановить нельзя. Время движется только в одном направлении, а поворачивать его вспять люди пока не научились. А жаль…
     Вскоре Алану надоело лежать на кровати в ожидании «о чуда», поэтому выключив лампы и прихватив с собой часы, врач расположился на подоконнике, скрываясь от ночного гостя за плотной бардовой занавеской. Не хочу, чтобы ты сразу меня заметил. Я дам тебе возможность пообщаться с моими вещами. Интересно, с чего ты начнешь? Обратишь ли внимание на оставленный на кровати рисунок? У меня уже не хватает терпения ждать. Хочется покинуть комнату и отправится искать тебя, а найдя, просто схватить за волосы и приволочь сюда. Я хочу получить ответы на свои вопросы, которых стало еще больше после посещения твоей комнаты...
     Время… Существует ли для врача сейчас такое понятие? Который час? Это самый глупый вопрос, который мог задать человек, держащий в своих руках часы. Может быть, сейчас час ночи… Может два… Может три… Да и какая разница? Ну где же ты? Не бойся нарушить эту неприкосновенную робкую тишину. Я уверен, ты быстро найдешь меня, услышав тиканье часов, отдающиеся по всей комнате, или услышишь биение  моего сердце, которое готово выскочить из груди от предвкушения очередной незабываемой ночи.